У кладезя бездны. Бой вечен. Александр Афанасьев

После чего, увидев, что дон Онофрио распоряжается об очередном блюде, я запросил пощады. Итальянцы очень много едят, и просто удивительно – как не толстеют…

      – Здесь не растут оливки, – сказал дон Онофрио. – Матерь Божья, здесь не растут оливки. Что бы я ни делал, как бы ни поливал их, они растут какими-то жесткими и без сока. Как может хозяйство настоящего итальянца быть без оливок, вот скажите мне…

      – Вероятно, каждому фрукту своя земля, дон Онофрио.

      – Да, да… Но я не могу вернуться на родину, там меня ожидает ордер на арест. Бедные дети, они не заслужили того, чтобы навещать отца в тюрьме…

      Уважительная причина.

      Без помощи сына дон Онофрио поднялся и заковылял к дому. Воздух буквально звенел от жары…

      – Как он? – Я показал взглядом на дона Онофрио.

      – Нас с тобой переживет… – несколько непочтительно ответил Микеле.

      Внутри большого, полностью перестроенного поместья, все было так, как и в домах на Сицилии, – только пол все же деревянный, а не земляной. Простая, грубоватая мебель, белые, чистенькие занавески на окнах, в которых даже не было стекол, – только ставни, чтобы закрывать их на ночь. Фотографии на стенах…

      Дон Онофрио сел за стол, чуть отставив ногу, в которой была искусственная коленная чашечка, со стуком прислонил к стене палку.

      – А вот теперь можно поговорить о делах… – сказал он.

      – Я приехал издалека и нуждаюсь в дружеском совете, дон Онофрио… – сказал я.

      – Друзья на то и существуют, чтобы дать дружеский совет, коли в том будет необходимость.

      – И возможно, за помощью, но сначала за советом…

      – И помощь… какой разговор между настоящими друзьями.

      Слова про дружбу не должны были обманывать – здесь просто так ничего не делается, и за любую помощь придется расплачиваться потом. Но если тебя считают другом – то помочь, конечно же, помогут…

      – Моя страна страдает от террористических нападений, дон Онофрио. Взрываются бомбы, гибнут люди, вся вина которых заключается в том, что они оказались не в том месте и не в то время. Разве это не infamia?[21]

      Дон Онофрио показал рукой знак, разрешающий продолжать.

      – Государство, точнее, государства – могут позволить себе наличие анклавов, таких, как Танжер. Анклавов, в которых нет четко установленных правил и выигрывает самый сильный и самый хитрый – как зверь в джунглях. Но государство может себе позволить существование таких анклавов только до тех пор, пока оттуда не исходит системной угрозы самому существованию государства и общества. Если она есть – государство просто обязано вмешаться.

      – Это угроза?

      – Нет, это констатация факта. И призыв к самоочищению. Нужны ли вам – хавала и исламские экстремисты в вольном городе, скажите мне, дон Онофрио?

      – В Городском совете нет ни одного из тех, о ком ты говоришь.

      – А вне его? Разве Городской совет не должен заботиться о том, что происходит

21

Иносказательное слово, означает бесчестие. Пошло из Древнего Рима – там, к магистратской службе не допускали лиц с сомнительной репутацией. Вот это слово и означало такую ситуацию.