Будь моим этой ночью. Кэтрин Смит

возвращались из деревни верхом – Кэролайн на серой кобыле, а Прю на рыжем мерине. Пока мужчины охотились, а женщины занимались шитьем, сестрам нужно было как-то провести день – им, как никогда, требовался свежий воздух и моцион. Любое другое занятие оставило бы Прю наедине с ее мыслями, а именно этого она в последнее время старалась избегать.

      День выдался теплым – слишком теплым для темно-зеленой бархатной амазонки, пусть и прелестной. Но Каро хотелось еще раз напоследок прогуляться верхом, прежде чем беременность лишит ее этого удовольствия. Под китовым усом в корсете Прю каплями выступил пот, вызывая зуд, и она бы непременно попробовала почесаться, если бы от этого был какой-то прок. Вместо этого она стиснула зубы и пустила коня рысью.

      Сестра – будь она неладна – хранила молчание. Каро прекрасно понимала, что такие неловкие паузы были для Прю невыносимы, поскольку именно ей всегда приходилось их заполнять.

      – Разве дело того не стоит, если Грааль действительно находится здесь?

      Прю имела в виду не только собственное благо, но и благо всего мира.

      – Только в том случае, если легенда говорит правду. – Кэролайн покачала головой, медные волосы так и вспыхнули в ярком свете солнца. – Прю, этот Грааль так же неуловим, как и Ноев ковчег! Не кажется ли тебе, что если бы он существовал на самом деле, то к этому времени кто-нибудь непременно нашел бы его?

      Да. Нет.

      – Возможно, еще никто не пытался искать его в нужном месте.

      Наверное, она и впрямь хваталась за соломинку, но что еще ей оставалось делать?

      Зеленые глаза Кэролайн светились беспокойством.

      – Я так волнуюсь за тебя.

      И дело было не только в охоте за Святым Граалем. Конечно, сестра волновалась за нее, как, впрочем, и вся семья. И им придется жить в постоянном волнении до тех пор, пока… пока Прю не станет и у них уже не останется повода для тревоги.

      С самой жизнерадостной улыбкой на лице Прю обернулась к сестре:

      – Я прекрасно себя чувствую, Каро.

      Та вдруг отпрянула, словно от плевка.

      – Нет! Это невозможно. Ты же… – Каро остановилась, как будто слова застревали у нее в горле. О нет… не собирается же она расплакаться, в самом деле? Из всей семьи бедная Кэролайн была самой чувствительной, а также самой добродушной и самой мягкосердечной. Каро часто плакала без видимой причины, и всякий раз это разбивало Прю сердце.

      Улыбка исчезла с лица Прю. Рискуя свалиться на землю прямо между лошадьми, она наклонилась и коснулась руки сестры.

      – Я в порядке, Каро. И что бы там ни случилось, со мной все будет хорошо.

      Однако, как бы искренне она в это ни верила, легче от этого не становилось.

      Кэролайн кивнула, подавив слезы. Прюденс выпрямилась в седле, и они свернули на тропинку между живыми изгородями к усадьбе отца. Остаток пути сестры болтали о разных пустяках – по большей части о прочтенных книгах и о новой пишущей машинке, которую только что привез Кэролайн ее муж Уолтер. Однако недавний разговор по-прежнему висел над ними мрачной