Будь моим этой ночью. Кэтрин Смит

Прю потребность с такой силой, что у него самого защемило сердце. Ради ее же блага он надеялся, что среди груды развалин был спрятан настоящий Грааль, а не Чаша Крови.

      – Женщина, нашедшая Святой Грааль! Думаю, одного этого более чем достаточно, чтобы поставить всех самодовольных ученых и напыщенных священников на уши.

      Глаза Прю потемнели.

      – Да, безусловно. – И затем, с румянцем на щеках, она добавила: – Разумеется, исключая присутствующих здесь.

      Шапель улыбнулся странной улыбкой, будто давно разучился делать это, и рассмеялся. Прю улыбнулась ему в ответ, и он вдруг почувствовал непреодолимое желание наклониться – их сейчас разделяли всего несколько дюймов – и прижаться губами не к ее шее, чтобы ее укусить, а к ее губам, чтобы целовать их и упиваться ими…

      Шапель отвернулся.

      – Спасибо за книгу. А сейчас, с вашего позволения, я должен вас покинуть.

      Глаза Прюденс округлились – глаза ребенка, не желавшего, чтобы его оставляли одного в темноте.

      – Вам вовсе незачем уходить.

      Ее явное желание находиться в его обществе выглядело трогательным, однако Шапель не собирался уступать.

      – При всем уважении, мисс Райленд, мне бы не хотелось, чтобы нас застали вместе, особенно принимая во внимание вашу одежду. – Еще меньше ему хотелось, чтобы его застали в тот момент, когда его клыки будут погружены глубоко в ее нежную плоть.

      Прежняя слегка насмешливая улыбка снова коснулась губ Прю. Обиделась ли она на его отказ?

      – Уверяю вас, мистер Шапель, ваша добродетель со мной в полной безопасности.

      Если это правда, почему карие глаза то и дело украдкой посматривают на расстегнутый воротник его рубашки?

      – В данный момент меня заботит не моя добродетель. – Прюденс, по-видимому, действительно не осознавала опасности, грозившей ей.

      Она скрестила руки на груди:

      – Уж не хотите ли вы сказать, мистер Шапель, что опасность исходит от вас?

      Тон Прю казался беззаботным, однако он слышал, как участилось биение ее сердца.

      Шапель приблизился к Прю с намеренной неспешностью. Сердце так и подскочило в ее груди, вызвав у него самодовольную улыбку:

      – А вы как думаете?

      От этого невинного вопроса ее взгляд забегал по нему, словно искры пламени по сухому труту. Когда Прю посмотрела на Шапеля, на щеках ее расцвел румянец.

      – Вы меня нисколько не пугаете.

      – А мне кажется, что пугаю, но не так, как следовало бы.

      Она уставилась на него круглыми от удивления глазами. Пожалуй, они были не совсем карие, ибо каждый раз, когда Шапель в них смотрел, они приобретали различный оттенок зеленого цвета. Губы Прю приоткрылись, однако она не издала ни единого звука. Она казалась такой неестественно спокойной, что могла сойти за статую, и только кровь, согревавшая щеки, напоминала о том, сколько жизни было в этой хрупкой и утонченной девушке.

      Она попыталась сглотнуть комок в горле, отчего сухожилия и голосовые связки на изящной шее разом ослабли. Шапель стиснул челюсти, десны покалывало. Достаточно одного