У кладезя бездны. Псы господни. Александр Афанасьев

же болен. Рак, синьор. Врачи оставили ему два года. Это было три с половиной года назад…

      Вот так так… Вот и раскрылась одна тайна – почему генерал русской разведки оставил службу и ушел в монастырь. Три с половиной года… Значит, он делает важное и нужное дело, если Господь еще не призвал его к себе…

      – Он… в порядке?

      – Святой отец… никогда не показывает телесной слабости.

      – Мне нужно встретиться с ним. Он в монастыре?

      – Это можно… Пойдемте, что ли… подброшу.

      – А куда ты ехал?

      – Да так… мелкое послушание. Работы нет пока.

      Мы вышли из траттории, сели в фургон. Машина развернулась, покатила в обратном направлении, свою я оставил на стоянке. Противоугонка здесь хорошая, вряд ли угонят. Угоняют обычно в городах.

      – Как сам-то?

      Я дружески хлопнул казака по плечу. Черт… в этом мире так редко удается встретить старых друзей, потолковать с ними о том о сем. В моем мире, я имею в виду. В мире кривых зеркал, зла и предательства. Это мир разведки.

      – Да все так же, синьор адмирал, все так же.

      – Вернулся бы ты к супруге, что ли. Простил бы ее, на землю осел, хозяйством обзавелся, что ли…

      Судя по лицу Тихона, сказал я лишнее.

      – Не время… – сказал он, управляя машиной. – Раньше я думал… ну год, ну два. А теперь знаю – нельзя уходить отсюда. Здесь – тоже война…

      Да…

      Чтобы скрыть некоторую неловкость, я уставился на приборную доску. Машина была в самой простой комплектации, вместо бардачка здесь была пластиковая полка, на которую можно положить инструмент, папку с бумагами и тому подобное. И там – что-то показалось мне необычным. Вроде… тот же самый телефон… но здесь, рядом с грязной ветошью и ключом. Это же… дорогая и современная модель.

      – Твой? – показал я на телефон

      Тихон помрачнел еще больше.

      – Да нет… Одной… женщины, забыла по дороге. А я тут плохо разбираюсь, не знаю, что к чему…

      Я почувствовал, что Тихон о чем-то не хочет говорить. Казаки люди простые, они растут в основном в станицах, при простых и понятных отношениях, потому и разведчики из них получаются как из… немцев. Потому я и сказал Тихону, что надо бы ему прекращать все это дело и возвращаться в станицу. Убьют ведь…

      В каждом телефоне есть такая страничка, на которой записываешь личные данные. Это помогает, когда потерял телефон и надо вернуть. Записывают, конечно, не все; я, например, и не думаю этого делать – но записывают. И здесь страничка была заполнена. От вида фотографии женщины, которая была прикреплена к личному файлу, я обомлел.

      – Когда ты это нашел? Когда у тебя была эта женщина?

      – Да, считай, вчера…

      – И где она? Куда ты ее отвез?

      Тихон не ответил, а только цыкнул зубом.

      – Знал я, добром не кончится…

      – Что добром не кончится? Она в беде? Дружище, это очень серьезно. Помнишь еще, кто такой Коленвал и что он до сих пор на свободе?

      – Да помню… – прорвало Тихона. – Синьор адмирал, простите, не моя