Больным и здоровым. В поддержку и утешение. Отсутствует

этой церкви погребена основательница Дивеева, в миру – вдова полковника Агафия Мельгунова, в монахинях – старица Александра. Поблизости расположены могилы и двух великих сердцем мирских послушников отца Серафима – Мантурова и Мотовилова.

      Опять весь Дивеевский мартиролог восстал пред моими глазами: дивная нищета Бога ради, принятая из послушания, добровольно, первым, и пламенеющее любовью и верой сердце второго – вот они во главе со своим батюшкой первоначальники обители! Вера их не постыдила еще здесь на земле… а там-то, там-то что? Там, где они слышат теперь «глаголы неизглаголанные, которых человеку нельзя пересказать, и видят то, что око не видело, ухо не слышало и на сердце человеку не всходило»?!

      Заблаговестили в соборе к обедне. Хороша Литургия в Сарове, но что-то суровое слышится в саровских песнопениях: чудится в них возмездие Бога карающего. В Дивееве чувствуешь милосердие Божие: недаром, по вере сестер обители и по словам отца Серафима, здесь всегда присутствует святая Игуменья – Заступница Усердная рода христианского.

      После Литургии я попросил отслужить пред чудотворною иконой Умиление, великою батюшкиной святыней, молебен.

      Когда кончился молебен, я стал подниматься на ступеньки возвышения, на котором стоит икона, и вижу, и глазам своим просто не верю: батюшкина икона – это та, та самая, которую я видел во сне пред отъездом в Саров! Та самая, никогда мною до этого времени нигде не виданная, не только мною, но даже лицами из духовенства, которым я впоследствии эту икону показывал. Кроткий лик дивной Девушки, почти Ребенка, опущенные вежды, сложенные крестообразно на груди руки: «Се, раба Господня, да будет мне по глаголу Твоему»…

      Пораженный таким чудесным открытием, не смея даже приложиться к самому чуду, я со слезами на глазах, весь исполненный благоговейного трепета, перекрестился и поцеловал маленькую икону, копию чудотворной, поставленною в ее уголке, и только после этого целования дерзнул приложиться к Самой Царице Небесной. Только я приложился и хотел было уходить, не отрывая все же глаз от дивного лика, как меня подзывает к себе игуменья:

      – Меня сильно поразило ваше у нас появление. Я узнала подробно, как вы к нам пришли. Необыкновенное совпадение вашего прихода с нашим праздником заставило меня усмотреть в этом водительство самого отца Серафима по изволению Самой Матушки Святой нашей Игуменьи. Я велела освятить для вас иконочку, точную копию с чудотворной иконы: извольте ее взять в благословение от нашей обители, как бы от самого отца Серафима. Вот она, освященная, стоит в уголке чудотворной иконы.

      С этими словами игуменья сошла со своего места, провела сама меня к иконе и дала мне ту маленькую, поставленную внутри рамы чудотворного образа, к которой я к первой приложился после молебна.

      Я передаю все знаменательные и удивительные события, со мной совершившиеся, как летописец. Я не могу, не смею умолчать о них даже перед самою страшною боязнью присвоить себе, недостойному, значение, которого я не заслуживаю, не имею и заслужить даже никогда не буду в состоянии. Даже