Больным и здоровым. В поддержку и утешение. Отсутствует

даже и денег сосчитать – боялся, как бы кто не увидел. Только одно успел я разглядеть, что и бумажек и серебра в кошельке было много. Иду я, поднявши кошелек, и думаю, ну уж этого-то кошелька я не отдам: если бы и встретился его хозяин – этакое богатство-то мне привалило!.. Вдруг – хлоп! – и растянулся я на шоссе лицом о шоссейный щебень и опять, как тогда, разбил я в кровь все свое лицо, хоть и пьян не был. Поднялся я с земли и вижу: откуда-то посреди шоссе, где быть не должно, лежит четверти в полторы вышиною камень – об него-то я, значит, и споткнулся. Выругался я тут самым скверным, черным словом, и в ту же минуту надо мною, над самой моею головой, что-то вдруг как зашумит, точно птица какая-то огромная. Я вскинул глаза вверх, да так и замер: надо мною лицом к лицу дрожал на воздухе крыльями Ангел.

      – Димитрий! – грозно сказал он мне, – где же твои клятвы Богу? Я ведь слышал, как ты дал их на твоем поле, во время молитвы я и на меже тебя видел. А теперь ты опять – за старое?..

      Я затрясся всем телом и, вдруг осмелевши, крикнул ему:

      – Да ты кто? Из ада ли дьявол или Ангел с неба?

      – Я – от верхних, а не от нижних! – ответил Ангел и стал невидим.

      Не сразу я опомнился; а как опомнился, взял из кармана кошелек и далеко отшвырнул его от себя в сторону… На праздник я уже не пошел, а вернулся домой, все размышляя о виденном».

      – Это, – сказал мне батюшка, – рассказано было мне Димитрием на исповеди. А далее вот что было: стали ходить о Димитрии слухи добрые и для всех его знавших удивительные – в корень переменился мужик к доброму… Прошло лет десять с явления Ангела; Димитрий оставался верен своей клятве. Только на одиннадцатом году приезжают за мной из Димитриевой деревни…

      – Батюшка! Димитрий заболел, просит вас его напутствовать.

      Я немедленно поехал. Вошел к Димитрию в избу. Он лежал на кровати с закрытыми глазами. Я его окликнул… Как вскочит вдруг Димитрий на своем ложе, да как вскинет руками!.. Я перепугался и отшатнулся: в руках у меня были Св. Дары.

      – Что ты, что ты? – говорю. – Ведь, у меня Св. Дары!

      Я и то их чуть из рук не выронил!

      – Батюшка! – воскликнул, захлебываясь от волнения, Димитрий. – Я сейчас перед вами опять видел Ангела. Он мне сказал, чтобы я готовился, что я умру сегодня ночью.

      – Да какой он из себя? – спросил я Димитрия.

      – Я было совсем ослеп от его света! – ответил мне Димитрий в духовном восторге.

      – А спросил ли ты его: простит ли Бог твои грехи? – опять спросил я Димитрия.

      – Бог простит, что духовник разрешит, – ответил мне Димитрий отрывисто, – что ты здесь отпустишь, будет отпущено и там!

      Я приступил к исповеди.

      Причастил я Димитрия, и, грешен, на вид он мне показался даже и мало больным. Мужик он был еще не старый и крепкий. Уехал я от него в полной уверенности, что он выздоровеет; а об Ангеле не знал что и думать.

      В эту же ночь Димитрий скончался. Вот что рассказал мне по священству иерей добрый, настоятель одной из церквей тихого Валдая.

      IV

      Смерть