Дети Силаны. Паук из Башни. Илья Крымов

грязи, а придирчивый отбор личностей, допускаемых в дом. Юный оборванец, пропахший подворотней, чистоты в доме точно не прибавит, рассудила моя горничная.

      – Чем могу помочь, юноша?

      Паренек сорвал с нечесаной головы помятый котелок не по размеру, принялся мять в руках, стараясь избегать прямого зрительного контакта глаза в глаза.

      – П-простите, благородный тан, что смею отвлекать вас, но не вы ли тан Бриан л’Мориа?

      – Так меня зовут. Чем могу?

      – Это не вы, то есть я, то есть… Помочь вам…

      – Короче и по делу.

      – Прошел слух, что вы ищете драгоценности, – выпалил он.

      – И ты знаешь, где они?

      – Я слышал описание украшений, старик Йози читал вслух, сам я не…

      – Не отвлекайтесь, юноша, что вы видели?

      – Пару подвесок, мой тан, белое золото, бриллианты по четыре карата и…

      Однако читать не умеет, а стоимость ювелирных украшений на глаз определить может. Улица.

      – Где?

      – В ломбарде Брукхаймера, он… Он самашиит, д-держит ломбард на Указательном пальце…

      Указательный палец, как же, знаю, одна из пяти улиц, сходящихся на площади Пяти пальцев, самое сердце Черни.

      – Себастина, пусть подадут чего-нибудь согревающего молодому человеку и чего-нибудь посытнее, пока я буду одеваться! Найди экипаж, мы едем в Чернь.

      – Слушаюсь, хозяин.

      Хоть в чем-то господа из Скоальт-Ярда преуспевают! Например, они могут быстро распространить ориентировки.

      Карета катится по мосту через Эстру. На той стороне остался Олдорн, а мы въезжаем в Клоповник. Серо и грязно, каменные дома в два-три этажа, целый лабиринт из переулков и улочек. Район пересекает с запада на восток железная дорога, построенная хинопсами десятилетия назад и с тех пор неоднократно обновлявшаяся. Говорят, когда они представили Императору чертежи и объяснили концепцию, он сказал, что они там у себя совершенно с ума сошли и не бывать такому никогда. Но вот они, рельсы, по которым регулярно ходят огромные страшные звери, источающие пар и дым, – локусы.

      – Кто едет? – крикнул я кучеру, когда карета остановилась перед опущенным шлагбаумом, а гул приближающегося механизма усилился так, что невольно сжалось сердце.

      – «Свистящий Том», мой тан!

      Я улыбнулся – «Свистящий Том», старый знакомый! Первый большой локус, отбывший со станции КГМ и бесплатно везший первых пассажиров в Лужебург. До него по рельсам сновали маленькие и слабосильные механизмы, в которых не было душ. Тогда хинопсы еще не создали способ приживления души и строили безжизненные машины. Я был там в тот день и помню, какие чувства испытывал. Душа локуса громогласно взбрыкивала и ревела внутри стального брюха, она рвалась вперед, рвалась на восток, объявляя всему миру о том, что «Свистящий Том» отныне ходит по рельсам! Тогда казалось, что мир больше никогда не станет прежним. Даже я это понимал, хотя и был еще ребенком. Мир действительно преобразился, вступил в новую эпоху. Эпоху пара и угля, где народы двигаются вперед вместе с прогрессом. Прогресс принес нам облака