Дети Силаны. Паук из Башни. Илья Крымов

притоптывать по ковру задней лапой. – А теперь оставь меня.

      Глэдстоун умчался во двор выслеживать белок, свято веря, что даже зимой удача улыбнется ему в охоте, я же придвинул к себе папки, копии заведенного дела по Моранжакам и принялся пролистывать их заново.

      – Хозяин, обед подан.

      – Постой…

      – Тани ждет.

      Я вздохнул, собрал бумаги и захлопнул папку, снова надел очки с красными стеклами. На лице Себастины не дрогнул ни один мускул, но я понимал, что она все подмечает.

      – Не хочу заставлять тани тревожиться раньше времени.

      – Покровы не вечны, хозяин.

      – Кто бы говорил! Вообще, я считаю, что тебе пора изменить прическу.

      – Вам не нравятся мои волосы, хозяин?

      – Волосы мне нравятся, но пусть они лежат как-нибудь иначе. Пусть все видят, какой у тебя благородный высокий лоб. И острые рудиментарные рога.

      Горничную чуть передернуло.

      – Вам сообщение, пришло только что вместе с констеблем.

      – Должно быть, результаты установленного наблюдения.

      Она убрала руку с конвертом за спину, когда я протянул свою.

      – Сначала обед, хозяин.

      А спорить бесполезно. Порой я не уверен, кто из нас кому должен отдавать приказы.

      – Должно быть, сообщают, что нашли указанных людей. Пусть Старкрар и огромен, но поиски угольщика и его семьи не должны стать проблемой для слуг закона, особенно если эти люди не скрываются. Подождет.

      Тани спустилась к обеду в строгом платье мягкого, кремово-белого цвета с высоким узким воротником и профилем моей юной прабабушки на шейном кулоне. Очень мило. Я не стал думать о происхождении этих вещей (платье матери и старинном заказном украшении), не желая смущать гостью. В любом случае, стиль моей матушки этой тани совершенно не подходит, моя мать была красива и нежна, чем-то напоминала серну, как говорит Ив. Когда мужчины смотрели на нее, в них просыпалось желание защищать ее, закрыть этот хрупкий нежный цветок от ураганов, что гуляют в мире. Пожалуй, именно этим чувством руководствовался мой отец, когда покинул Темноту и пошел за женщиной в ее мир, согласившись принять его законы и уклад, терпеть ненависть и провокации тэнкрисов, вместо того, чтобы вырывать им сердца, как диктовала ему его природа. Красота безымянной тани тоже имеет свою природу, и суть этой природы – огонь. Тани не помнит себя, и оттого наверняка она напоминает мне львицу, которая вдруг решила, что она антилопа. Интересно, она не помнит родного имени, но помнит, как держать ложку, спину, голову, как класть на колени салфетку и как расположить столовый прибор, чтобы обслуга не доливала в тарелку супу. Первое блюдо мы съели в молчании, под тиканье часов. Мелинда, громко сопя от старания, собрала посуду, началась процедура смены блюд.

      – Милая тани, думаю, нам надо обсудить одно положение.

      Поднятые брови, широко распахнутые глаза, чуть поджатые губы. Ощущаю легкое касание ее страха, тани не знает, чего от меня ждать.

      – Я все еще рассчитываю, что Скоальт-Ярд разузнает, кто вы и откуда. Однако пока они ищут, мне