Земля Санникова. Плутония (сборник). Владимир Обручев

бы восходящее солнце не показывало сразу, где у нас север, где юг, я бы подумал, что море к северу от нас, как и раньше! – воскликнул Костяков.

      – Да, нам удивительно повезло! – заявил Горюнов.

      – Вместо того чтобы плыть в байдаре и хлопотать с нагрузкой и выгрузкой, мы лежали себе спокойно в палатке, а пурга перевезла нас сама через море.

      – Словно на плашкоте через речку переправились, – прибавил Горохов.

      – И на казенный счет, ничего не заплатимши, – рассмеялся Никифоров, – по нашему открытому листу!

      – Попугала нас пурга-матушка только немного для острастки, чтобы не баловались! – сказал Костяков.

      – А что, причалит она нас к берегу или придется все-таки спускать байдару? – заметил Ордин.

      – Будем надеяться, что причалит. Плыть уже немного, а ветерок задувает, и наш торос хорошо парусит.

      – Пока что давайте завтракать и в путь готовиться, – предложил Горюнов.

      Так как ветер был слабый, льдина, так удачно послужившая паромом для экспедиции, подвигалась вперед медленно. Успели позавтракать, разобрать байдару, уложить нарты и взобрались опять на торос, чтобы выжидать момент причала парома к краю неподвижного льда. Пришлось ждать около часа; наконец почувствовалось сотрясение всего поля, и на глазах у наблюдателей вдоль линии соприкосновения начало крошить лед и вздымать обломки торосов. Но напор был слабый, торос вышел пустяковый, и паром успокоился.

      – Причалили! – воскликнул Горохов.

      Вооружившись топорами и лопатами для очистки дороги, путешественники подъехали к краю парома и, выбрав более ровное место, в короткое время переправились на неподвижный лед.

      Никифоров с комической важностью поклонился покинутой льдине и крикнул:

      – Спасибо, парень, за перевоз! Молодцом прокатил, что и говорить!

      Предполагая, что ледяной паром не очень уклонился от направления маршрута, Горюнов повел нарты на север, рассчитывая с высоты более крупного тороса увидеть Землю Санникова и ориентироваться по ней. Путь сначала был очень труден, один торос сменялся другим, и к обеду едва сделали десять километров. Эти торосы совершенно закрывали вид вдаль. Наконец около полудня начался более ровный лед, и на горизонте сквозь дымку чуть показались острые вершины таинственной земли, все еще очень далекой.

      – Третий день едем, а будто нисколько не виднее стала она! – сказал Горохов таким странным тоном, что Горюнов, стоявший рядом с ним, обратил на это внимание.

      – Ты что-то нехорошее надумал, Никита, – сказал он.

      – Верно. Сомнительно мне стало. Не к добру нас льдина так чудно через море перевезла. И подумалось мне, что это не земля, а марево. Завлечет нас, все будет маячить вдали и манить. Заедем так далеко, что и вернуться нельзя будет.

      – Ну, пустяки ты надумал! – рассмеялся Горюнов. – Вот увидишь, еще день-другой – и рукой подать будет до этой земли.

      – А я полагаю, что, если завтра ее не будет видно, так, чтобы не было сомнений, нам лучше повернуть