Плывун. Александр Житинский

Тоня, с тех пор как они не виделись, заразилась «актуальной поэзией», подалась в «актуальщики» и принялась писать стихи без какого-либо логического смысла. Пирошников достаточно их наслушался и начитался.

      Прелесть этого метода состояла в том, что можно было ставить в строку всякое лыко, как говорится, то есть первые попавшиеся слова – «и чем случайней, тем вернее». Грамматического, а также любого другого согласования не требовалось. Получался забавный набор, который у талантливого автора все-таки как-то свидетельствовал о его способностях, не обретая, впрочем, смысла. У авторов бездарных это выглядело по-прежнему бездарно.

      Однако имитировать актуальность бездарным было легче, почему это направление и перестало быть чисто экспериментальным, сделавшись вдруг модным.

      кастеляншу крутую курочку

      на столе пополам гребя

      не замай мою строчку сорочку наволочку

      у крыльца невпопад тебя, —

      читала Тоня в тишине.

      Народ некстати трезвел.

      Тоня дочитала и села, тряхнув дредами.

      Раздались несколько неуверенных хлопков.

      – Спасибо! – бодро провозгласил Пирошников. – А теперь Олег, прошу, прошу!

      Олег Рябинкин встал и спас ситуацию. Читал он остроумные иронические стихи, вполне внятные и рассчитанные именно на эстрадное исполнение. Прием был горячий. Тоня сидела злая, народ ее не принял.

      «Что же ты, лапушка, хотела? – ласково думал Пирошников, глядя на нее. – Стихи из сора растут, оно понятно, но никто не говорил, что сами они должны стать сором…»

      После успеха Олега поэтесса Лиза читать отказалась, сказав, что стихов своих не помнит. Этот краткий экскурс в поэзию не отразился на общем направлении праздника. Вскоре опять стали петь, и уже кто-то заговорил о танцах. Но плясать, слава богу, было негде.

      Пирошников взглянул на часы. Ощущение времени в бункере пропадало. Совершенно невозможно было сказать, который час. Оказалось – половина восьмого.

      Вдруг к нему подошел Толик и тихо предложил:

      – Папатя, Геннадий может показать нам нашу кладовку. Помнишь?

      Пирошников вздрогнул от неожиданности. Для него новое обличье дома успело заслонить тот старый дом, где с ним давным-давно происходили довольно странные вещи. В том числе и чудесные путешествия в кладовой. Но сейчас дом казался вполне заурядным, он не таил уже никаких неожиданностей.

      – С удовольствием, – согласился Пирошников.

      Глава 8. Кладовка

      Каким теперь помнил это место Пирошников?

      С игр в заброшенной кладовой, что находилась в коммуналке, где жила Наденька и куда попал в пьяном беспамятстве Владимир, началась его дружба с будущим приемным сыном, которому было тогда лет пять.

      Это место сейчас вспоминалось ему как тесная затхлая комнатенка, забитая самым разнообразным старьем. Здесь стояла старая и ржавая стиральная машина и висело на гвозде велосипедное колесо, заменявшее им штурвал с надписью по латыни beati possidentes – «счастливы