Конец «Саго-Мару» (сборник). Сергей Диковский

повторила все мелкие подлости, без которых эти господа никогда не обходятся.

      Оберегая корпус «Смелого» от рискованных встреч, Колосков долго водил катер параллельными курсами.

      Мы были мокры, злы и от всего сердца желали шхуне напороться на камни. Боцман Гуторов, уже полчаса стоявший на баке с отпорным крюком, высказал это резонное желание вслух и немедля получил замечание от командира.

      – А допрашивать эпроновцы будут? – ворчливо спросил Колосков. – Эк, жмет! Чует кошка…

      Увлеченный погоней, он не пытался даже вытирать усеянное брызгами, свежее от холода и ветра лицо. Он стоял на ходовом мостике, щурясь, посапывая, не отрывая глаз от низкой кормы, на которой, точно крабы, выделялись два больших иероглифа.

      Наконец ему удалось подойти к японцу впритирку, и двое бойцов разом вскочили на палубу шхуны.

      – Конници-ва! Добру день! – сказал присмиревший синдо.

      Он стоял на баке возле лебедки и кланялся, точно заведенный.

      Сети были пусты. В трюмах блестела чешуя давних уловов. Зато вся команда была, как по форме, одета в свежую, еще не обмятую работой спецовку. Высокие резиновые сапоги (без единой заплатки), подтянутые шнурками к поясам, придавали ловцам бравый, даже воинственный вид.

      В пристройке рядом со шкиперской мы отыскали радиста – маленького злого упрямца в полосатой фуфайке. Он заперся на ключ и сыпал морзянкой с такой быстротой, точно «Кобе-Мару» погружалась на дно.

      Уговаривать радиста взялся Широких. Он быстро снял дверь с петель и вынес упрямца на палубу, рассудительно приговаривая:

      – Отойди… Постучал – и довольно. Я ж вам объясняю по-русски.

      После этого мы выстроили японцев вдоль борта и подивились славной выправке «рыбаков». Судя по развороту плеч и строевой точности жестов, они были знакомы с «арисаки» не хуже, чем с кавасаки.

      Мы обыскали кубрик, трюм, машину, но, кроме соленой рыбы, риса и бочки с квашеной редькой, ничего не нашли. Тогда Колосков приказал поднять линолеум в каюте синдо, а сам взял циркуль, чтобы промерить расстояние шхуны от берега.

      Вскрывая вместе с Широких линолеум, я видел, как юлит пройдоха синдо.

      Едва Колосков доказал, что шхуна задержана в наших водах, шкипер уткнул нос в словарь и вовсе перестал понимать командира.

      – Ровно миля, – сказал Колосков. – Что вы тут делали, господин рыболов?

      – Благодару, – ответил синдо. – Мое здоровье есть хорошо.

      – Не интересуюсь.

      Синдо наугад ткнул пальцем в страницу.

      – Хоцице немного русска воцка? Вы, наверно, зазябли?

      Колосков отвернулся и стал терпеливо разглядывать картинки над койкой синдо. Трюк со словарем был стар, как сама шхуна.

      Между тем синдо продолжал бормотать:

      – Вчера шел дождик… Морская погода, как сердце красавицы, есть холодна и обманчива… Пятница – опасный день моряков…

      – Кончили? – спросил Колосков.

      – Не понимау… Чито?

      Тут командир взял из рук синдо словарик и, захлопнув, сказал