Логос любви. Г. В. Иванченко

на десятилетия. Пер путешествует по миру, сколачивает состояния и проматывает их, сталкивается с лестью и обманом, втягивается в лживую, будто нереальную жизнь. Наконец вернувшись в родные края, он встречает Пуговичника – посланника потустороннего мира, который сообщает ему, что земной срок Пера истек. Что будет со мной теперь? – пугается Пер и узнает, что душа его пойдет в переплавку – как ничего по себе не оставившая. Чтобы избежать этой участи, он должен решить загадку Пуговичника. Вернувшись к терпеливо ожидавшей его Сольвейг, Пер просит помочь ему отгадать эту загадку – где был он все эти годы?

      Сольвейг, улыбаясь, замечает, что «эта загадка нетрудна». Так где же? «В надежде, вере и в любви моей» – отвечает Сольвейг. Любовь и верность позволили ей не только увидеть любимого человека таким, каким он мог бы стать, но и сохранить это видение в течение долгих лет разлуки. Сам же Пер Гюнт видит себя таким впервые – благодаря Сольвейг.

      Верность включает в себя довольно широкий спектр понятий – верность любимому человеку; верность самому себе; верность долгу; верность делу. Верность – одна из наивысших добродетелей, согласно этике любых времен и народов. Но, согласимся, есть разница между верностью, сохраняемой лишь с трудом и больше для формы, для самоуспокоения, и настоящей верностью, когда мысль об измене и не возникает. Из всех перечисленных видов верности именно верность самому себе практически не допускает «формального» ее сохранения. В той мере, в которой верность любимому человеку или любимому делу совпадает с верностью самому себе, – в той мере проще и естественней хранить верность (вспомним цветаевское: «Как мы вероломны, то есть – / Как сами себе верны…»).

      И вновь у Гёте находим экзистенциальную связь вечного становления и верности себе. «Остановись, мгновенье, ты прекрасно!» (или, в переводе Пастернака, «мгновение, повремени!») – слова, которые, будучи произнесены Фаустом, отдадут его во власть Мефистофелю. Тот обещает запомнить эти слова Фауста, на что ученый отвечает:

      Не бойся, я от слов не отступлюсь.

      И отчего бы стал я вероломней?

      Ведь если в росте я остановлюсь,

      Чьей жертвою я стану, все равно мне.

      Выбор неизвестного в любви и поиск своего глубинного, истинного Я, поддерживающие и подпитывающие друг друга, хотелось бы в завершение сопоставить с пушкинским «На свете счастья нет, но есть покой и воля…». Тот образ воли, который смутно мелькает в нашем сознании, завороженном неизъяснимой смиренной печалью классических строк, совершенно очевидно далек от «воли как жизни вне тюрьмы, возможности делать все, что захочется, пойти в любом направлении по своему желанию…»[23]. Что стоит за понятием воли? Для чего нужна воля человеку – чтобы следовать зову своей судьбы или противиться ему?

      Человеку пристало «смотреть на себя как на крутой, трудный путь к другому, подлинному себе. Находя в себе множество противоречивых сил и возможностей, я вижу в них лишь сырой, неподатливый материал, к которому надо подходить

23

Анализ Анной Вежбицкой концепта «воля» (Вежбицка А. Понимание культур через посредство ключевых слов / Пер. с англ. А.Д. Шмелева. М.: Языки славянской культуры, 2001. С. 241–244).