Первый закон. Трилогия. Джо Аберкромби

плечо. – Подожди, я…

      Практик Иней накрыл рот толстяка рукой в перчатке и поднес палец к своей маске.

      – Тф-ф‐ф! – прошипел он.

      Дверь со щелчком закрылась.

      Секутор ждал в коридоре. Он стоял, опираясь одной ногой о стену, насвистывал под своей маской что-то неопределенное и время от времени проводил рукой по длинным прядям волос. Увидев Глокту, Секутор выпрямился и слегка поклонился. Глаза его улыбались.

      «Он всегда улыбается».

      – Вас требует к себе наставник Калин, – произнес Секутор с местным простонародным выговором. – И кажись, в таком гневе я его никогда не видел.

      – Секутор, бедняга, как ты, должно быть, перепугался. Ларец у тебя?

      – У меня.

      – И ты прихватил оттуда немного для Инея?

      – Прихватил.

      – И конечно, еще чуточку для своей жены?

      – Конечно, – ответил Секутор, глаза его улыбались еще «шире», чем прежде. – Моя жена будет довольна. Если я когда-нибудь ею обзаведусь.

      – Хорошо. В таком случае я поспешу на зов наставника. Я проведу там пять минут, после чего войдешь ты вместе с ларцом.

      – Прямо так взять и вломиться к нему в кабинет?

      – Вламывайся на здоровье. Хоть глотку ему перережь, мне не жалко.

      – Я сделаю все, как вы говорите, инквизитор.

      Глокта кивнул и повернулся было, чтобы идти, но вдруг снова посмотрел на Секутора.

      – Только не надо и в самом деле глотку ему резать, слышишь?

      Глаза практика опять улыбнулись, и он вложил в ножны устрашающего вида нож. Глокта закатил глаза к потолку и похромал прочь. Его трость клацала по плиткам, нога пульсировала от боли. Щелк, клац, боль – таков ритм его шагов.

      Кабинетом наставнику служила просторная и богато обставленная комната, расположенная на одном из верхних этажей Допросного дома. Все здесь было слишком большим и слишком пышным. Из огромного окна, почти целиком занимавшего одну из обшитых деревянными панелями стен, открывался вид на ухоженные сады внизу. Столь же огромный, покрытый причудливой резьбой стол расположился в центре мягкого цветистого ковра из некой жаркой экзотической страны. Голова свирепого животного из страны холодной, но не менее экзотической висела над величественным камином, в котором горел слабый огонек, вот-вот грозящий потухнуть.

      Однако кабинет казался маленьким и серым по сравнению с самим наставником Калином – упитанным, здоровым мужчиной лет под шестьдесят. Его намечающаяся лысина с избытком компенсировалась великолепными белоснежными бакенбардами. Калина считали личностью устрашающей даже в среде инквизиции, но Глокта уже давно ничего не боялся, и они оба знали это.

      У стола высилось большое вычурное кресло, однако наставник не сидел в нем, а расхаживал взад-вперед по комнате, кричал и размахивал руками. Глокте он предложил расположиться в другом кресле – тоже роскошном, но явно очень неудобном.

      «Хотя меня это не сильно беспокоит. Обычное неудобство – это для меня вполне приемлемо».

      Пока наставник