Первый закон. Трилогия. Джо Аберкромби

Глокта. Глаз Реуса дернулся, переместившись на говорившего. – Или, быть может, ты предпочтешь сознаться?

      «Он мой, он уже доходит. Ну же, сознавайся, сознавайся, сознавайся…»

      Раздался резкий стук в дверь.

      «Да черт бы их всех побрал еще раз!»

      Иней приоткрыл щелку, послышался быстрый шепот. Реус облизнул вздувшуюся губу. Дверь закрылась, и альбинос наклонился к уху Глокты.

      – Эфо арфи-экфор.

      Глокта застыл.

      «Денег не хватило. Пока я ковылял обратно от кабинета Калина, старый паскудник докладывал обо мне архилектору. И что же, со мной все кончено? – При этой мысли он ощутил некое позорненькое возбуждение. – Ладно, но прежде я позабочусь об этой жирной свинье».

      – Скажи Секутору, что я сейчас приду.

      Глокта повернулся было к пленнику, но Иней положил большую белую ладонь на его плечо.

      – Еф. Эфо арфи-экфор. – Иней показал на дверь. – Фам. Шейчаш.

      Глокта ощутил, как у него подергивается веко.

      «Здесь? Но зачем?»

      Он с трудом поднялся, ухватившись за край стола.

      «Быть может, это меня найдут завтра в канале? Мертвое, раздувшееся тело… Опознать его не будет никакой возможности».

      Единственной эмоцией, которую он испытал при мысли об этом, была дрожь тихого облегчения.

      «И никаких больше лестниц».

      Архилектор инквизиции его величества стоял в коридоре за дверью. Его длинный белый камзол, белые перчатки, копна белых волос были столь ослепительно-чисты, что засаленные стены за спиной казались бурыми. Архилектору перевалило за шестьдесят, но в нем не чувствовалось даже намека на дряхлость. Стройный, гладко выбритый, тонкокостный, он поддерживал свое тело в идеальном состоянии.

      «Выглядит так, словно никогда ничему не удивляется».

      Они уже встречались однажды, шесть лет назад, когда Глокта вступал в ряды инквизиции. С тех пор архилектор Сульт, один из самых могущественных людей Союза, ничуть не изменился.

      «Один из самых могущественных людей мира, если уж на то пошло».

      За спиной Сульта, как гигантские тени, маячили два огромных молчаливых практика в черных масках.

      Когда Глокта вышел из комнаты, на лице архилектора появилась сухая улыбка. Она означала многое, эта улыбка: немного презрения и немного жалости, тончайший намек на угрозу. Все, что угодно, кроме веселья.

      – Инквизитор Глокта, – проговорил Сульт, протягивая руку в белой перчатке ладонью вниз. На пальце сверкало кольцо с крупным багровым камнем.

      – Служу и повинуюсь, ваше преосвященство.

      Глокта не сумел сдержать гримасу, когда медленно нагибался, чтобы прикоснуться губами к кольцу. Этот сложный и болезненный маневр, казалось, занял целую вечность. Когда Глокта наконец выпрямился, Сульт спокойно взирал на него своими холодными голубыми глазами. Взгляд архилектора означал, что он успел разложить Глокту по косточкам и тот не произвел на него особого впечатления.

      – Идемте