Не твой день для смерти. Алексей Алексеевич Васильев

ступая на мостовую, по направлению к дому. В темноте журналист навел резкость и увидел спасительный огонек фонаря над дверью в его обитель. Внезапно огонек заслонила чья-то спина. Рядом появилась еще одна тень. В горло вонзилось острие стилета.

      – Без крика и шума, быстро сюда барахло.

      Реакция Клима была странной. Он вдруг начал хохотать, а потом все поплыло перед глазами в красивых радужных разводах….

      Глава 3. Знакомьтесь – Падлович

      Утро вползло в мозг Клима молочным киселем. А ничего хуже молочного киселя Клим не пробовал. Он медленно, очень медленно открыл и тут же закрыл глаза. И снова начал открывать их медленно, понемногу запуская в себя болезненную радость нового трудового дня. Он лежал в своей комнате, на своей постели. Одетый. Как он добрался? Журналист этого не помнил. Приподнялся на кровати и содрогнулся. В кресле, в другом углу спальни, храпел какой-то мужик. Клим медленно вытащил пистолет из кобуры и подошел к спящему. Оружие в его руках выделывало зигзаги, как дирижерская палочка в руках виртуоза.

      – Эй! – толкнул он спящего. – Ты кто?

      – До полудня не будить… – Не открывая глаз, пробормотал незнакомец.

      Клим освежил пересохшее горло глотком слюны и осознал, что чувствует себя препаршиво.

      Он еле добрел до ретирадного места и после того, как успешно справился с задачей, захотел пить. Налил воду из кувшина в хрустальный бокал. Потом еще раз. И еще. Остаток допил из горлá. И снова вспомнил о незнакомце. Вернулся за револьвером (он забыл его в сортире) и, пошатываясь, побрел в спальню. У входа столкнулся с непрошеным гостем.

      – Мистер, уберите пистолет, поранитесь!

      – Вы кто? – повторил вопрос Клим.

      – Начать рассказывать свою историю со времен праотцов?

      – Давай, короче!

      – Я шел по улице, когда увидел, что тебя пытаются обработать двое нездешних. Они к тебе еще не прикоснулись, а ты захохотал и рухнул. Они хотели обчистить, но испугались моей морды или пистолета (у меня он тоже есть) и куда-то свалили. Я увидел в кармане твой платок и понял, что ты журналист. А на этой улице только один порядочный дом, где останавливаются журналисты. Я и дотащил тебя. Внизу толстуха подсказала твой номер. А так как идти мне некуда, я решил остаться до утра… Ты не бойся, все твои вещи целые: и голубь, и гранаты, и фотоаппарат.

      – Какое благородство! Ну, спасибо, конечно! А зачем ты шарил по моим карманам?

      – Да ты упал, как мешок, на тротуаре, я подумал, что, может, лекарство какое нужно. Но ни в карманах, ни в сумке его не было.

      У Клима все еще кружилось голова, и он соображал туго. Этот наглый тип, перешедший с ним на "ты", был слишком шустрым и говорливым. Он не вызывал неприязни, но и к доверию не располагал.

      – Ты люс? – догадался Клим.

      – И в этом мой плюс! – в рифму ответил незнакомец.

      – Ты что, говоришь стихами?

      – Иногда… Между нами, лопухами…

      – Я Клим.

      – А я