Виолончель. Игорь Викторович Братченко

и на футляре. Вздыхает. Передумав двигаться к окну, разворачивается и направляется к двери в спальню. Супруга останавливает его вопросом:

      – Уже уходишь? Так быстро? Может, отпустим наших демонов погулять и отпразднуем годовщину? Несмотря на поздний час, я не против перекусить…, тем более, так аппетитно пахнет. Божественный аромат. Что, сам готовил? Или заказал?

      Элеонора замерла, выжидательно глядя на Егора, сидящего к ней спиной. Он в пол-оборота поворачивается к супруге, молча смотрит ей в лицо, выдерживает паузу, и, развернувшись, возвращается, подъезжает к столу и приподнимает крышку на блюде.

      – Больше трёх часов стоит на столе… Не знаю, как там с божественным ароматом – вероятно улетучился, а вот греть надо точно.

      – Это дело поправи-и-имо! Микроволновка вмиг всё вернёт в первозданное состояние. Давай, я сама всё сделаю.

      Стол накрыт, супруги напротив друг друга. Неловкое молчание прерывает Элеонора.

      – Егор, ты же помнишь, как мы с тобой познакомились?

      – «О, как это было давно. И то же море, и то же вино…». Спрашиваешь?! Конечно, Элеонора, помню. Я сидел в кафе, смотрел на кромку моря…, зашла ты….

      – Да-да! Это так…, а что ты писал тогда на салфетке, помнишь? Ты помнишь те стихи?

      – Я же их сразу подарил…, они тебе понравились очень…, не помню…, что-то про забытую любовь и море.

      – Да! Я их сохранила, или они сами сохранились. – Элеонора улыбнулась. – Они у меня в книге на работе лежали всё это время. На днях случайно обнаружила. С удовольствием перечитала, вспомнила, всплакнула…. Хочешь, принесу их? Сейчас!

      Элеонора скрылась в спальне, через минуту вышла, неся в руках бумажную салфетку. Остановившись возле стола, кончиками пальцев одной руки оперлась о его поверхность, в другой – держала перед собой листок мятой салфетки.

      – Вот, послушай, – На гребешке волны.

      «Ночь. Сиртаки звонко льётся,

      Как терпко-красное вино.

      Один мотив с другим сольётся,

      Но им в веселье – всё равно!

      Луна всплывает за окном,

      Тропу выгуливая в море.

      Я жду – забудутся все сном,

      Возможно, разойдутся вскоре.

      И ляжет на селенье тишина,

      И шелестя, деревья – вправе

      Шептать соцветья сна,

      С луной, в оконной раме.

      Я буду спать, а волны,

      Накатывая вновь и вновь,

      Забытым голосом валторны

      Вернут во сне твою любовь.

      В ночи сиртаки звонко льётся

      И кубки до краёв полны.

      Любовь забыта – не вернётся –

      Ушла на гребешке волны.

      Элеонора восторженно читала строки его стихотворения, а он, едва вникая в смысл, смотрел на неё и упивался её восторгом и азартом. Как будто тот вечер знакомства и этот не разделяют годы и ссоры. И будто они вновь влюблены….

      – Сон на гребешке волны… красиво сказано! Егор, ау! Ты меня слушаешь?

      Элеонора усаживается за стол.

      – Прости! Конечно