Черные орхидеи. Лана Вейл Гудчайлд

пирожные с фламбированными фруктами, пирожные птифур, сливочные профитроли, и разные виды грильяжа… ах! Ален улыбнулся.

      – Ну, что понравилось? – подмигнул он девушке.

      – Все! – восторженно улыбнулась Мейка.

      – Так, на десерт мы возьмем все, что есть на витрине. Обещаю. Но для начала давай-ка поедим нормальной еды?

      – Какой? – рассеянно спросила девушка, рассматривая ароматную выпечку.

      – Пиццу, Мейка. Мы ведь приехали есть пиццу, помнишь?

      – А… да… – слегка нахмурилась она. – Ты, правда, купишь мне все это? – уточнила она, с надеждой глядя на него, как ребенок на Пер-Ноэля в Рождество.

      – Конечно! Клянусь! – стараясь не рассмеяться, торжественно кивнул Ален Моро.

      Он выбрал столик подальше от всех, в самом дальнем углу. Пока она рассматривала виды пицц, он наблюдал за ее пальчиком, скользящим по названиям блюд. Палец замирал на строчках, где упоминалось слово «сыр». На вопрос, какую пиццу хотел бы он, Ален ответил «ту, которую хочешь ты», отчего Мейка стала пунцовой и низко опустила голову, пытаясь скрыть смущение, а Ален довольно улыбался.

      Пока готовилась пицца, Ален спрашивал у Мейки о Лексе. Она не знала, что рассказать о друге, но благодаря наводящим вопросам, объяснила, что Лекс старше ее на год, в Париже они соседи и дружат чуть ли не с пеленок. И что Лекс всегда оберегал Мейку, и она никогда не попадала в школьные передряги.

      Пока Мейка наслаждалась пиццей, Ален задумчиво ковырялся в тарелке. Он не замечал, как хмурится, а Мейка не находила в себе смелости, спросить в чем дело. Обед прошел в странной тишине. Когда с едой было покончено, мужчина с теплотой улыбнулся Мейке, и она немного расслабилась, решив, что причина его задумчивости – работа, ведь он жандарм.

      Как и обещал, он купил для нее все сладости с витрины, оставил коробку в машине, а сам повел гулять в Пейзажный парк, на территории которого располагался лес Леандра. Ален рассказывал, что с самого детства обожал этот лес: здесь они с семьей устраивали пикники, отдыхали в тишине, наслаждаясь звуками природы, пением невидимых птиц, едва уловимым журчанием ручейка, шелестом листвы.

      – Любишь природу? – спросил Ален, скрестив руки за спиной.

      – Да, оказывается… – загадочно улыбнулась Мейка. – Мне кажется, ты все время хочешь спросить о чем-то, – призналась она и остановилась на земляной дорожке, окруженная той же зеленью, что пульсировала и в ее глазах.

      – На самом деле я просто пытаюсь узнать тебя лучше, Мейка.

      Ален повернулся к ней лицом, и они замерли друг напротив друга.

      – Спроси. Я отвечу. – Она перестала улыбаться, вглядываясь своими огромными глазами в ореховые глаза стоящего напротив мужчины.

      – Чего ты боишься? – тихо спросил Ален, сделав шаг ближе.

      – Больше всего на свете?

      – Да.

      – Смерти.

      Ален поморщился и побледнел.

      – Знаешь, однажды на задании меня подстрелили. Я был мертв целых три минуты. Пуля попала в грудь, в сантиметре от сердца, я потерял много крови.

      Рука