Хранитель истории. Полина Сергеевна Королева

узнать о путешествиях во времени. Эд и так чуть не прокололся в тот раз, когда просил его помочь взломать базу данных французской полиции – технология была более продвинутой, чем та, что была во времена молодого Сноудена. Эд даже не помнил, как смог это объяснить. Но ему повезло, все прокатило.

      Во второй раз ему так повести не могло.

      Пока не появился какой-нибудь способ, чтобы воплотить идею Анаис в жизнь, Эдвард решил заняться другими делами. Он открыл всю имеющуюся информацию о первом приспешнике Жана, которого они с ребятами поймали в 1927 году и которого почти сразу же упустили, и стал внимательно ее просматривать – вдруг было что-то, что они проглядели.

      – Эдвард, там опять пришла эта кошка драная, – сообщила Анаис, оторвав его от изучения документов. – Я бы не пускала ее, но она пронырливая.

      – Чего-чего? – не понял Эд.

      – Я про Элинор.

      – Не говори про нее так. Она же моя жена.

      – Бывшая жена.

      – Ну и что?

      – Наверняка пришла что-то еще у нас отсудить. – Анаис закатила глаза.

      Элинор в семье Эдварда не любили. С самого начала она не вызвала ни у кого восторга, а когда сбежала от Эда после смерти сына, то ее и вовсе возненавидели.

      – Не у нас, а у меня. Ну да ладно. Я сейчас.

      Эдвард убрал голограмму и поднялся с дивана, затолкав очки в нагрудный карман. Зрение у него было не сказать, что очень плохое – он вполне мог обойтись и без очков. Но когда он садился за умственную работу, обязательно их надевал. Это был особый ритуальный предмет, помогающий ему сосредоточиться.

      Эдвард вышел в прихожую. Там его ожидала женщина, в которой было очень непросто узнать Элинор.

      Элинор всегда была блондинкой с мягкими волнистыми волосами. Она носила одежду пастельных тонов – персиковую, мятную, незабудковую. А ещё очень любила блестки и мех. Ни один предмет ее гардероба не обходился без меховой или блестящей отделки. Сейчас же перед ним стояла темноволосая незнакомка в огромных чёрных очках и черном пальто, которое доставало чуть ли не до самого пола.

      – Нужно поговорить, – заявила она и вцепилась мертвой хваткой в запястье его руки.

      – Ты покрасила волосы? – глупо спросил Эд.

      Этот факт его так удивлял, что он даже не заметил, насколько Элинор была взволнована.

      – Я должна сказать тебе кое-что важное, – произнесла она.

      – Но зачем ты их покрасила?

      – Эдуард! – воскликнула она.

      Французское имя резануло слух. Его уже давно так никто не называл – даже в документах теперь написано «Эдвард».

      Эд с непониманием уставился на Элинор и, наконец, увидел, что она выглядит обеспокоенной, словно случилась какая-то катастрофа.

      – Что-то произошло? – сглотнув, спросил он.

      – Все не так, как кажется, – ответила Элинор. – Все гораздо серьезнее. Никому не доверяй. Никому, слышишь?!

      – Чего?.. – Эдвард ожидал услышать что угодно – пожар, потоп, землетрясение. Но это заявление просто выбило почву у него из-под