Поцелуй Ехидны. Иван Павлович Митряйкина

были задумчивы. Поляк сидел спокойно и смотрел в ночь через грязное окно. Борода постоянно ерзал на стуле, кривил губы и курил. Его раздражало что он чего-то не знает, что ему что-то не рассказали, не поставили в известность. Он же самый старый работник школы. А от него что-то скрывают, что-то не договаривают. И это его раздражало. Очень.

      Влад вышел из машины с другой стороны дома, у дороги, чтобы не гнать чужую машину по двору, где нет не куска живого асфальта. Нет, куски конечно же были и именно асфальта. Только они никак не были прикреплены к земле и лежали вычурной плиткой то там та здесь, поджидая скорую и неизбежную встречу с поддоном или днищем аккуратно пробирающихся автомобилей. После армии, когда Влад восстановился в институте ему пришлось проходил практику и в связи с этим часто бывать в местном зале суда, работая по защите прав несовершеннолетних. Здание суда находилось в частном секторе городка, там, где же жила вся его верхушка. Асфальт там имелся и довольно ровный. Так же там имелись газоны и цветники, а у обитателей была чудная привычка пить чай на балконах и глядеть на гуляющих молодых мам с детьми. И гуляли они по тротуарам выложенным плиткой. Основной поток шел по соседней улице, а здесь был тихий, сытый уголок цивилизации. Настолько не подходящий к городу, что Влад испытывал какую-то неловкость приезжая на своём старом автомобиле и паркуясь у здания суда. Как будто он был виноват в своей бедности.

      – Пусть бы они здесь попробовали проехать на своих крутых машинах, – Влад выругался, попав ногой в яму.

      Он появился в центре площади недалеко от храма. Если пятак в несколько квадратных метров можно было назвать площадью. Но все остальное пространство было забито аккуратными конусообразными строениями. На узеньких улочках почти не было шевеление, только несколько человекообразных рабов спешили куда-то по хозяйским делам. На него не обращали внимания, мало ли кто и в каком облике может прийти в храм. Если ты недостоин войти, ты не войдешь. Если тебя не звали, ты не войдешь. Если ты человек, ты не войдешь. Жара и сырость была ужасна, воздух дрожал и его чувствительное обоняние улавливало все запахи этой местности. От храма исходила скука и пресыщенности. У них есть все, что они хотели. Они боги и лично к ним редко приходят. На них молятся. А вот он пришел. Вряд-ли его здесь ждали. Но это были уже не его проблемы. Кто не спрятался я не виноват. Главный и единственный сидел на троне, стоящем на седьмой ступени. Золото, складки дорогой материи, но преимущественно белой. Длинное нескладное тело, зеленоватая кожа и сильно, до висков удлиненные глаза… Удивление на долю секунды мелькнуло у него на лице и исчезло, для пришедшего это был хороший знак. Может удастся побеседовать, пришедший любил общения.

      – Кто ты такой, я тебя не звал, – хрипло с властными нотками спросил хозяин.

      – Меня редко кто-то завет, но я привык приходить без приглашения, – проговорил пришедший, – тебя это огорчает Древнейший? Или мне лучше называть тебя одним из твоих имен Сетх, Сутех, Сута, Сети, Сет?

      – Ты что не знаешь, Последний из Первых и предводитель магов, что мое первейшее имя