Поцелуй Ехидны. Иван Павлович Митряйкина

очередной раз просто на ковер за его очередной загул и пропесочивают не слабо. Так как он после этого всегда показывал чудеса недельной трезвости и потом исчезал на пару дней, а появлялся обратно уже пахнущий совсем не фиалками.

      – Я не пью и не буду, – уверенно сказал Поляк, отодвигая налитый до половины граненый стакан.

      Борода хмуро на него посмотрел и сплюнул желтой от никотина слюной на немытый пол.

      – Слабак ты и совсем не друг, с Бородой все пьют, а ты не пьешь. За что ты меня так не уважаешь? – это была их не первая перепалка и Поляк благоразумно промолчал. – Ну ладно не хочешь, как хочешь.

      Борода коротко выдохнул и мелкими глотками выцедил водку. Взял из банки с надписью «паштет» недокуренную сигарету. Чиркнул спичку. Со вкусом затянулся.

      – Ты хотя бы прикуси, – Поляк пододвинул к нему тарелку. На ней горкой возвышалась кислая капуста, лежал хлеб. Рядом на разделочной доске лежали крупные ломти варёного мяса, стояла открытая банка горчицы, из которой торчала чайная ложка.

      – Новости вчера смотрел? – спросил Борода

      – Международные или наши?

      – Наши. Мне международные, в общем то, до одного места, – и он жестами показал до какого, – Врут ведь и у них, и у нас. Только у них про нас, а у нас про них. Так к чему я? А вот к чему, слышал, что там президенты опять придумали?

      Поляк отрицательно покачал головой и помахал руками пытаясь разогнать табачный дым, поняв, что занятие это бесполезное, опустил руки и обреченно откинулся на спинку стула. Ему было неинтересно.

      – Так вот у них созрел очередной шаг навстречу друг другу, в общем, как и каждый год. Представь, если бы они знали, что скоро произойдет, вот бы забегали, вот бы засуетились, – ему хотелось поговорить об этом, но Поляк не повелся. Только в глазах его появилась выражение еще большей скуки. Как при прослушивании одной и той же истории в тысячный раз.

      – Я подброшу дров. – Поляк встал и в развалку вышел.

      Котлы были огромные, высотой в два человеческих роста. Дровами служили нетолстые бревна, по два метра длиной. Кряхтя Поляк закинул два полена. Выглянул в закопчённое окно. Осень начала предъявлять свои права. Поднялся сильный ветер. На фоне ночного, но светлого неба верхушки деревьев изгибались, но не плавно, а как-то рывками. Немного согнуться, потом резко еще ниже, до предела, почти горизонтально и резко назад как будто испугавшись. Поляк знал, что если выйти сейчас из котельной, то можно услышать голос леса, его неравномерный шум и шепот. А если зайти поглубже и постоять некоторое время, не шевелясь то можно услышать передвижения его обитателей и их запах. И еще он знал, что после полуночи лучше не выходить за территорию школы, по крайней мере одному. Без знающих людей. Поляк с силой потер лицо ладонями. Грузно прошел в комнатку.

      – Что ты хотел мне сказать?

      – С чего ты решил…, – начал было Борода. Но увидел ставшими серьезными глаза Поляка, то ли вздохнул, то ли всхлипнул. Достал сигарету задумчиво