Маньяк, которого не было. Вадим Россик

зовут Агафон. Это странное слово я выбрал для него сам – родители попросили придумать имя новорождённому братику. У меня тогда в детском саду был друг Агафон. Мы с ним ходили в одну группу. Крепко дружили. Иногда дрались. Я и брата так же назвал, чтобы не заморачиваться. Наверное, погорячился. Ведь, действительно, как корабль назовёшь, так он и поплывёт. Странное имя вызвало к жизни странную судьбу. Брат до сих пор живёт с родителями (после смерти мамы – с отцом). В свои сорок семь лет всё ещё не женат, детей нет. Агафон плохо учился в школе, плохо учился в университете. Вообще везде прилежно, но плохо учился. Теперь он преподаватель этого же универа, аспирант, и в настоящее время плохо пишет диссертацию по экономике. Должен быстро придумать, как спасти мировую экономику от кризиса. Странно, что именно вечный троечник Агафон последняя надежда человечества.

      Я делаю видеозвонок брату. На экране монитора появляется Агафон. Как всегда дома – в майке-алкашке, худой, нечёсаный, небритый. А ведь преподаватель вуза! Улыбается. Машет.

      – Привет!

      – Привет! Как дела? Как паппа мио?

      Агафон жмёт голыми плечами:

      – Всё по-старому. Папа убежал на прогревание. Ходит сейчас три раза в неделю в какой-то корейский медицинский салон. На бесплатные процедуры. Кореянится с корейцами. Говорит, что после их прогревания чувствует себя лучше. Как ты? Пишешь что-нибудь? Что-нибудь про маньяков?

      «И этот туда же! Скоро мне маньяки совсем прохода не дадут!»

      Брат подбадривает:

      – Давай-давай пиши, попугай народ. Или народ попугай? Как лучше?

      – Почему это наш народ попугай? – удивляюсь я. – Лучше ты быстрее говнякай свой диссер, а я примажусь. Кандидата наук пополам.

      – У нас примазанные не предусмотрены!

      Я огорчаюсь:

      – Плохо. Тогда это неправильные кандидаты наук.

      Агафон смеётся и предлагает:

      – Придётся тебе меня приписывать к своим книгам.

      Я отрицательно мотаю головой:

      – Мои книги могут не выдержать такой нагрузки. Хотя я тебя такого и опишу в «Моих встречах с ужасным».

      – Мои встречи с ужасным?!

      – Нет, мои. Книга будет называться: «Мои встречи с ужасным. Монстры и другие». Вот ты и будешь в «других».

      Агафон с любопытством спрашивает:

      – А я чем ужасен?

      – Ты будешь ужасным российским преподом, которым и являешься.

      Брат не соглашается:

      – Ну я ещё не такой ужасный. У нас полным-полно тех, кто гораздо хуже.

      Я миролюбиво предлагаю:

      – Давай побережём нервы читателей, остановимся на тебе.