Райский уголок. Алексей Александрович Сыровежкин

Хватит уже про неё и про любовь! Надоело.

      – Ладно, ладно, всё, ухожу, ухожу. Через пару часов мы вернёмся.

      Вас вполне могут удивить некоторые весьма резкие и неоднозначные мои суждения и сам стиль моего общения. Но не сомневайтесь в том, что именно так я и разговаривал с людьми в семнадцать лет! А точнее, я не сомневаюсь в том, что разговаривал тогда ещё более резко, грубо, раздражённо и пренебрежительно, чем я могу припомнить и описать это сейчас. Всё-таки прошло уже немало лет с тех пор – если быть точным, то четыре. Когда я пишу эти строки мне уже двадцать один, но я могу смело заявить, что многие из тех странностей и резких суждений о той же любви не покинули меня до сих пор и в том или ином виде они продолжают существовать. Я бы даже сказал, что это самый мягкий пример того, с какой неоднозначностью я относился к жизни, но при этом хорошо иллюстрирующий мой весьма причудливый характер. И у меня действительно были и остаются «пугающе странные взгляды на человеческие взаимоотношения». К тому же у меня всегда имелось достаточно поводов обижаться на судьбу, прямо, как в начале описываемой мной недели! Хотя многому действительно было суждено измениться, начиная с того самого августа, – я, безусловно, стал «лучше» во всех смыслах этого слова, но сейчас не об этом.

      В тот вечер я действительно был далёк от оптимизма, и мои резкие ответы объяснялись, в частности, и откровенно плохим настроением. Которое, начиная с самого детства, было моим верным спутником – мы редко расставались. И в эти часы я привычно досадовал на себя – вместо того, чтобы спокойно радоваться успешной сдаче экзаменов и поступлению в университет, я вынужден находиться здесь, на этой кровати, и тратить время на бессмысленные рассуждения о какой-то там «любви»! Не буду спорить с тем, что мои красивые слова на эту тему в первую очередь были лишь защитной реакцией – тем самым я говорил о том, что мне вполне хорошо и без любви, но я, конечно же, не отказался бы от неё. Но проблема была в том, что я действительно не верил в идеальные отношения, в то, что настоящие чувства могут жить долго и что они стоят того, чтобы потом мучиться всю оставшуюся жизнь. К тому же у меня никогда не было иллюзий по поводу своей внешности, характера или каких-либо ещё качеств – я знал, что я не был достоин ни одной из тех немногих девушек, с которыми я бы действительно хотел связать свою жизнь. Всё это и многое другое действительно позволяло сказать, что я не верю в любовь, что я не жду её и что я вижу лишь её отрицательную сторону. Любовь имеет право существовать только как безумный мимолётный роман, развивающийся при каких-то удивительных, уникальных обстоятельствах, которым не суждено когда-либо повториться, и соответственно за такие отношения не нужно цепляться, у них не должно быть никаких последствий. «Отпускай людей так же легко и спокойно, как ты впустил их в свою жизнь», – так я неоднократно говорил и так я действительно думал. Был ли я счастлив при этом? По-своему, да. От природы я был одиночкой, и мне действительно в какой-то степени нравилось это.

      За этими рассуждениями я провёл те самые несколько часов, пока родители были в