Посылка для капитана. Павел Сергеевич Гришин

говорил, что это было не оружие, а что-то такое… И по размеру очень небольшое, в маленьком сейфе помещалось, который в капитанской каюте стоял.

      – А поднять катер со дна нельзя было, или, чтобы водолаз туда опустился? Ведь сто метров от берега – это же не очень глубоко?

      Анастасия посмотрела на часы – не опоздать бы в магазин.

      – Ну, и чем дело-то кончилось, какова роль Женьки по всей этой истории?

      Валентина округлила глаза, перешла на шепот.

      – Незадолго до своей смерти дед рассказал Женьке про этот груз что-то очень важное, о чем никто больше не знал, потому, что дед был последним в этой цепочке оставшихся в живых свидетелей.

      Глава 7

      – Женька, ну, почему ты так долго, ведь мы же договаривались?

      Валя в сердцах захлопнула мобильник, по которому уже раз, наверное, десять пыталась дозвониться до своего друга.

      Вот так всегда.

      И даже неделю назад, когда она через Люську, а та через своего отца, плотно занявшегося бизнесом после увольнения в запас, достала билеты на концерт заезжей поп-звезды, даже тогда Женька ухитрился опоздать настолько, что идти под самый занавес уже не было смысла.

      Валентина тогда здорово на него обиделась потому, что ей не столько хотелось посмотреть на подувядшего кумира материной молодости, сколько лично убедиться, что поет он, все-таки, под фанеру, хоть и божится в обратном в многочисленных интервью.

      А билеты были что надо – четвертый ряд партера.

      Валентина и память в телефоне зачистила, чтобы побольше видео влезло, и старый театральный бинокль где то нашла, это для четвертого то ряда, но Женька опоздал, и осталась девушка без козырей в предстоящем назавтра споре с подругами – вживую поет этот артист, или только рот под фонограмму разевает?

      Ладно. Проехали. Но сегодня в Доме офицеров выступают артисты знаменитого московского театра. И снова опоздать?

      К остановке подъехал автобус, но кроме двух дам пенсионного возраста – счастливых обладателей билетов на спектакль, из него никто не вышел.

      – Валюш, прости! – прозвучал за спиной знакомый голос.

      Видок у Женьки был не для театра: сильно помятые, перепачканные чем-то черным, джинсы, футболка не первой свежести, да к тому же еще и с большой прорехой подмышкой.

      До начала представления было еще несколько минут, и до Дома офицеров рукой подать, но ни о каком посещении культурного мероприятия уже не могло идти речи.

      – Ну, а теперь-то ты откуда такой, горе мое?

      Девчонки в группе часто задавались вопросом, что могло связать, в общем-то, достаточно видную Валентину Снегиреву с этим худосочным недотепой Евгением Булгаковым.

      Да, учился прилежно, но опасаясь насмешек, что дальше медбрата не прыгнет, старался не откровенничать, хотя на вопросы однокурсниц, пусть часто с подковыркой, отвечал охотно.

      Наверное, этим он и подкупил Валю, особенно, когда та услышала, что Женька, не сумев уберечь мать, обязательно решил стать врачом, чтобы спасти жизнь