Обладать и принадлежать. Рената Литвинова

не воняло тебе, – сказал он послушно и, помявшись, все же вошел к ней на кухню. – А ты что такая… грустная?

      Фаина, прищурившись, стала приглядываться к нему, не стала говорить запланированные дерзости, а спросила:

      – А что ты такой весь таинственный? Что с тобой произошло? Ты где-то еще был?

      – Я?.. – невинно, как бы придуриваясь, переспросил ее Миша.

      – Я знаю тебя наизусть, – сказала Фаина. – Ну?..

      – Ты меня всегда раскусываешь! – с восторгом, но потом резко серьезнея произнес муж. – Я перед тем, как идти к тебе, уже где-то побывал! В общем, я всегда тебе пробалтывался сразу! Фаина, ты дождалась женщину.

      – Да?.. – только и произнесла Фаня.

      Помолчали.

      – Сколько ты ждала этого дня? А? – Так характерно для многих людей – не вовремя снижая пафос сцены, начал Миша.

      – Три года, – ответила она. – Я ждала женщину три года.

      А когда он стал считать деньги, а при этом Миша всегда открывал балкон, и от ветра денежные бумажки у него в руках шевелились, как живые, Фаина ушла в ванную.

      Пересчитав, Михаил подошел к двери ванной и постучал:

      – Фаня, хочешь посмотреть на деньги?

      – Нет! – ответила она.

      – …а то я их прячу, – сказал муж.

      – Отстань от меня! – закричала Фаина, бухнув о ванную что-то железное.

      До аэропорта он провожал ее в такси. На коленях у нее подрагивал от езды букет цветов.

      – Единственное, – говорила она, – не люблю куда-то уезжать.

      – Да, ты как кошка, привыкаешь к месту, а не к человеку, – сказал Михаил.

      – Дай сигарету, – она закурила. Спичку выбросила в опущенное окно.

      Прощаясь у такси, повертев в руках букет, вернула его мужу.

      – Жалко его. Завянет. Возьми домой.

      – Фаина, скажи мне что-нибудь хорошее на прощание.

      – Ну… – подумав, сказала Фаина, – пока.

      В чужом городе она поселилась в самой скромной гостинице на окраине. Ближе к сумеркам Фаина вышла из гостиницы.

      В кафе она поела, села у стеклянной стены, разглядывая прохожих.

      Какая-то женщина подсела к ней за столик, когда она уже допивала кофе. Женщина была пьяная.

      Фаня, вставая и оставляя на столе деньги за ужин, зачем-то сказала ей:

      – Какая вы жалкая!

      – Да, я жалкая, – ответила быстро женщина, мотая головой. Фаине она была неинтересна.

      На улице Фаина сначала пошла в одну сторону, потом, остановившись, застыв, вернулась и пошла в противоположную.

      К нужному дому она подошла пешком. Дом был многоподъездный. В некоторых окнах уже горел свет. Она шла мимо длинного дома и видела, как в окнах первых этажей сидят и, глядя на улицу, чего-то ждут пожилые женщины.

      Она зашла в нужный подъезд. Покрутилась и вдруг, с гневом что-то обнаружив, проговорила:

      – Первый этаж?.. – Она еще раз посмотрела на номер квартиры. – Скотина, – сказала она тихо и вышла на улицу.

      Окна не горели. Она прошла дальше, к помойкам,