Обладать и принадлежать. Рената Литвинова

был худенький и роста никакого).

      – Вы ведь должны там присутствовать, – сказал он.

      – Где?

      – Ну, там. Пойдемте вместе. Я не могу придумать, как еще помогать. Я не дурной человек.

      Надя остановилась и отстала от него.

      На улице, у подхода к низенькому зданию, она встретила ту же медсестру.

      – Не смотри, Надя, – сказала та.

      Надя грубо сказала:

      – Ты-то что?

      Та пожала плечами:

      – Я бы не пошла.

      Надя вошла в низкую дверь, постучала ногами на крыльце. Внутри было тепло. В соседней комнате, за стеклом, сидел молодой чернявый юноша с пробирками и делал анализы. Он, затравленный работой, только покосился на нее и беззвучно прошептал:

      – Добрый день.

      Надя прошла мимо стендов направо. В комнате стояло несколько человек. Надя, стараясь не смотреть на ТО, вокруг ЧЕГО они столпились, скромно поздоровалась и встала у стены. Ей освободили место у окна, но она как будто этого не замечала.

      Своим объектом, лишь бы куда смотреть, она избрала человека, ИСПОЛНЯЮЩЕГО ЭТО. Он был молодым мужчиной, и лицо у него было непозволительно хамское. Неприятные маслянистые волосы падали ему на восковой лоб, вызывая неизъяснимо гадливое чувство. Он устало и пренебрежительно морщился.

      Иногда в поле зрения Нади попадали его маленькие, как не мужские, – его живые руки с железными предметами. Он закончил. Отошел к стене, вымыл быстро в раковине руки, вернулся к столу и закурил.

      Рядом с Надей стояла заведующая с широкой спиной, она держала руки в карманах. В ушах у нее висели янтарные сережки, и казалось, будто под ушами у нее помазано йодом.

      Парень покурил, мелькнул по Наде взглядом и кинул окурок прямо в живот Готье.

      Надя вздрогнула и оглянулась. Заведующая ничего не сказала, а только потерла себе нос. И никто ничего не сказал. Ассистент исполняющего гадко, гадким голосом сказал: «Еу, я!..» – встал спиной к Наде и заработал, задвигал правым локтем (особенно напряженно) – было понятно, что он стал зашивать.

      Надя стояла тихо.

      Таня и Надя шли с работы вместе. У Тани из-под пальто торчал медицинский халат, и она все время повторяла: «Халат бы где бы снять…»

      Они шли по городской улице. На Наде была одета вязаная шапочка по брови, на Тане – белая меховая; длинная белая шерсть шевелилась над открытым лбом, солнце на ровные полные щеки.

      – Ну, ты же знаешь, как мы все ее любили, – сказала Таня, глубоко вздыхая.

      Надя сказала:

      – Та-та-та-та, – соглашаясь.

      Таня сказала:

      – Она же невеста Христова. Она молодая и без мужчины, ее нужно класть в белом.

      – Она маме писала, чтобы та ей прислала черную кофточку и черную юбку, чтобы в этих вещах она возвращалась домой.

      – Ну, сюда! – сказала Таня, увидев нужную вывеску. Они зашли в магазин.

      – У нас нет белых платьев, – сказала продавщица Тане и развернулась на каблуках к ним спиной.

      – Значит, может, и не надо ей платья, раз нет? –