Пандора Норна. Остров К. Александра Игоревна Север

а я чуть не разрыдался, как ребенок. Стыдно!

      Под своим матрацем я обнаружил старую потрепанную книжку, вырытую на кладбище, и дедушкин пимак. Совсем забыл про него. Недели две в руки не брал. Так и разучиться не долго.

      Присев на кровать, я выдал несколько протяжных трелей. Меня природа таланом не наградила, и музыка получилась красивой только потому, что пимак всегда звучит красиво, и неважно, кто на нем играет.

      Взял книгу. Она была такой старой, что страницы почти рассыпались. Редкая вещь. До встречи с ней я и не знал, что книги существуют. На острове Консервации все знания передавались устно или нацарапывались лекциями на рисовальных листах из жести. Но эта книжка была бумажной. Я раскрыл ее на первой странице и прочитал начало:

      «Чтобы завоевать сердце женщины, мужчина должен совершить подвиг».

      Усмехнулся. Вот откуда этот бред. И вот, о какой книжке говорил Саймон. Там все закончилось спасением прекрасной принцессы. Дедуля Тедди говорил, что эта книга не из нашей эпохи. Времена, когда такие вещи были в ходу остались далеко позади. Он назвал это сказкой.

      Руки снова потянулись к часам. Я взглянул на безжизненную стрелку и подавил очередной вздох.

      – Без двадцати, – послышался голос брата за спиной. Он прошел в комнату и сел на кровать напротив. – Пора идти.

      – Я не нашел мешок.

      Саймон кивнул, и между нами повисло тяжелое молчание. С минуту мы смотрели друг на друга, не шевелясь. Силы разом ушли из тела, и я просто не смог подняться. Брат тоже медлил.

      – У тебя неплохо получается играть, – он указал на пимак.

      – Вовсе нет, это кошмар, – замотал я головой. – Это у тебя талант. Портреты просто потрясные.

      – Я знаю, – без тени смущения сказал Саймон. – Но и у тебя отлично выходит играть. Ты зря прибедняешься. Немного практики, и дедулю Тедди догонишь. Тебе просто надо чаще заниматься. Возьми его с собой.

      – Это дедушкин.

      – Тем более возьми. Он не рассердится. Он не такой, как наши родители, ты знаешь.

      Сердце екнуло в груди. Я кивнул, наконец-то, нашел силы встать и стянул с кровати простынь.

      – Мешка нет, так что…

      Я складывал простынь, спиной ощущая взгляд брата. Тяжелое чувство вины все еще жгло, и я не знал, как его побороть. Выронил пимак, тот покатился по полу. Саймон поднял его.

      – Давай зайдем к Рузанне, – предложил я, но Саймон сразу замотал головой.

      – Почему нет? Попрощаешься хоть!

      Но на его лице отразилось такое выражение, что я немедленно заткнулся.

      Мы спустились на кухню и упаковали консервы. Я завязал их двумя узлами. Серая простынь оборвалась с одного края, и нитки торчали корявой бахромой. Помню, одно время у нас на острове пошла мода мохрить так штаны на концах, но управленцы быстро придумали за это новую систему штрафов, и желание выпендриваться отпало.

      Ноша вышла неподъемной. Но время поджимало и делить ее на двое было некогда.

      – По очереди понесем.

      Саймон