Пандора Норна. Остров К. Александра Игоревна Север

отрезал Саймон. – Просто собери все.

      Я выложил запасы на стол и сел на скамью напротив. Саймон обхватил себя руками и смотрел на них самым печальным взглядом, словно перед ним не еда была, а записка с приказом на смертную казнь. Хотя, в целом разница небольшая. Если мы, не дайте боги Пандоры, каким-то чудом выживем и вернемся домой, не сносить нам голов.

      – Пойду поищу мешок, – я вскочил с места, надеясь скрыться от его обреченного взгляда. Слишком уж угнетающим он был. От его вида я острее чувствовал реальность происходящего, и внутри загорался душный ядовитый пожар.

      Я поднялся наверх и стал, не спеша, обыскивать нашу комнату. Обилием вещей она не радовала – один шкаф да две кровати. Все из тусклого местами проржавевшего металла. Наш остров вообще славится серостью и сыростью, так что, может, и не вредное производство убивает местный народ так рано. Самая частая и страшная болезнь – пресловутая цинга. Из-за нее капусту нам выдают больше других продуктов, и смотреть на нее уже нет сил.

      Я порылся в шкафу. Обнаружил там пару запасных комплектов формы и белье. Составляющих в форме не хватало. Утепленную куртку, которую я уже начал носить, выдают в единственном экземпляре всего раз в год, как и сумку с ремнем. Для Саймона эти сокровища пришлось выменивать на консервы у самых бережливых учащихся академии. Ему досталась позапрошлогодняя форма Жана. Он был крупнее нас и почти на голову выше. И хотя Жан носил ее в двенадцать лет, она все равно ему великовата. Но это лучше, чем остаться совсем без куртки. А вот за часы мы отвалили немало консервов. И все равно у нас остались только одни на двоих.

      Я снова достал свои часы из кармана и печально вздохнул. Завтра утром дедуля Тедди вернется с ночной смены, и я подумал, что надо будет попросить его помочь мне их отремонтировать. А потом вспомнил, что завра меня здесь не будет. Возможно, меня вообще не будет. И где его только носило? Ночами он работал, а днем вечно где-то пропадал. Последние пару лет мы виделись только вечерами, и мне этого хватало. Мы садились на кухне и беседовали до тех пор, пока по улице не прокатывался оглушающий сигнал парового экспресса готовящегося к развозке ночной смены. Мы прощались до следующего вечера, и он уходил. Но попрощаться навсегда у меня шанса не будет.

      Глаза защипало. Я потряс головой и медленно выдохнул.

      В шкафу мешка не обнаружилось, и я заглянул под кровати. Там было чисто. Оно и не мудрено. Консервные банки я уже забрал, а все остальное, что мы с Саймоном могли спрятать, мы прятали под матрасами. Так надежнее. Подкроватное пространство просматривалось сразу при заходе в комнату. Не очень-то надежное укрытие, но мама никогда не трогала наши консервы, а взамен требовала, чтобы мы не трогали ее.

      Под матрасом брата я обнаружил целый склад рисунков, выжженных червячными красками на жестяных рисовальных листах. В основном портреты. Очень похожие. У него настоящий талант, и родись он на другом острове, смог бы стать картографом или даже художником.

      Я насчитал двенадцать портретов Сто Восемьдесят Четвертой. Похоже, эта девчонка крепко его зацепила. Интересно, чем? Я бы не назвал