Личный дневник Оливии Уилсон. Валериан Маркаров

на неё:

      – Невеста должна быть на поколение, а лучше – на два моложе своего жениха. Короче, чем кобель старше и богаче, тем лучше… И пусть это тебя не шокирует! Это современно, а главное – практично…

      Ранним утром, на второй день после увольнения Келли, уста профессора Фрейда разверзлись и устроили Уилсону строгую взбучку:

      – Когда вы нанимали на работу эту девицу, коллега, вы наивно верили, что она является образцом добродетельной фрау и будет превосходным работником. Но извольте ответить, бывает ли у добродетельных фрау такой порочный изгиб губ?

      Этот вопрос прозвучал с таким высокомерным тоном, с которым, не исключено, профессор Фрейд, позволял себе вести воспитательные беседы с безусыми студентами-первокурсниками… Но разве Зиг не знает, что как ни изучай людей, хоть лоб себе расшиби о стену, в них всегда ошибаешься. Почти всегда!

      Третьей ассистенткой Джозефа Уилсона стала Камилла – бывшая школьная учительница, не в меру привередливая, с поджарой фигурой и высокой грудью, потерпевшая крах на профессиональном поприще. С тяжёлым характером, с таким же тяжёлым квадратным подбородком и подозрительным зырком глубоко посаженных глаз. Их жёлтые зрачки впивались в собеседника, словно гипнотизируя. И почему-то трудно, почти невозможно было уйти от этого пронзающего насквозь взора.

      Да, дела вела она, пожалуй, неплохо, во всяком случае, в бумагах у неё царил полный порядок. Но всё же никак не подходила для него, поскольку обладала некоторыми малообъяснимыми странностями. В частности, имела дурацкое обыкновение встречать и выпроваживать клиентов долгим косым взглядом, награждая их прозвищами вроде: «псих», «чудаковатый тупица», «маниакальный интроверт» или «неуч-второгодник». Каждую минуту своей жизни она тратила на то, чтобы успеть вторгнуться в чужое личное пространство и, кровь из носу, отвоевать его. Она знала правило: чтобы победить – необходимо нападать. И в такие моменты напоминала кобру, готовящуюся к прыжку, хотя сама в это время могла мило улыбаться. Если же она, по какой-то трудно объяснимой причине, терпела фиаско, то не сдавалась в стремлении хотя бы оставить за собой последнее слово – как в общении с клиентами, так и с ним, Уилсоном, что заставляло его думать, что всё происходящее имеет место не в кабинете психоаналитика, а в самом настоящем театре. Театре одного актёра, в котором все роли исполнялись комедианткой Камиллой!

      Хм, а что она учудила ровно год назад, на «День дурака»! Устроила глупый розыгрыш, который, должно быть, позаимствовала у бывших учеников: перевязала тесьмой свой портмоне и незаметно подбрасывала под ноги озадаченных клиентов. Это занятие так веселило её, что она принималась хохотать во всё горло и хлопать в ладоши, заикаясь, ловя воздух ртом и вытирая слёзы ладонями так, что пробудила ото сна даже надоедливого профессора Фрейда: тот очнулся от полуденного сна и первым делом пытался разобраться, где находится. Оглядевшись, он