Тайна повесы. Джулия Куин

глаза. Усталость и слабость одолевали ее. Стоит думать, что это хорошо: ведь беременные женщины всегда устают быстрее обычного.

      – Наверное, я пойду полежу наверху, – посмотрев на Джанет, сказала она.

      – Хорошая мысль, – одобрила ее свекровь.

      Кивнув, Франческа встала – но ее сразу качнуло, и пришлось схватиться за подлокотник кресла.

      – Не понимаю, что со мной творится. – Франческа попыталась улыбнуться. – Ноги что-то совсем не держат…

      Громкий вскрик Джанет прервал ее.

      – Джанет?

      Франческа с тревогой посмотрела на нее. Свекровь побледнела, дрожащая ее рука зажала рот.

      – Что случилось? – договорив, Франческа поняла, что Джанет смотрит на стул.

      Накатила волна ужаса. Франческа заставила себя посмотреть на место, где только что сидела.

      На подушке алело пятно. Кровь.

* * *

      «Как стало бы легче, – печально думал Майкл, – будь я пьяницей. Лучше всего бы сейчас утопить горе в вине».

      Увы, такая роскошь ему была недоступна. Во-первых, он отличался на редкость крепким телосложением, а во‐вторых, мог пить много и не терять при этом трезвость мысли. А потому ему вряд ли хватило бы одной бутылки виски, что сейчас стояла на столе перед ним, чтобы напиться до беспамятства.

      Майкл бросил взгляд в окно. Еще даже не сумерки. Пусть он и старался казаться отчаянным кутилой, но даже он не мог осилить целую бутылку виски до заката.

      Выстукивая пальцами по столу незамысловатую мелодию, Майкл гадал, что ему делать. Со дня смерти Джона прошло почти полтора месяца, однако он пока не спешил перебраться из своей квартирки в Олбани в Килмартин-Хаус. Хозяином этого особняка должен быть граф Килмартин, а если Майкл и станет таковым, то не раньше, чем через шесть месяцев.

      Если лорд Уинстон, которого Майклу все-таки приходилось терпеть, прав, то титул останется ничьим до самых родов Франчески. Если родится мальчик, в жизни Майкла ничего не поменяется – он останется родственником графа.

      Но не неопределенность заставляла Майкла держаться от Килмартин-Хауса подальше. Даже если бы Франческа не была в положении, он бы туда не переехал. Все дело в ней.

      Она все еще графиня Килмартин. Но даже если он станет графом, его графиней она не будет никогда, и Майкл сомневался, что такое испытание судьбы ему по силам.

      Он рассчитывал, что из-за горя вожделение к ней пропадет, однако, к сожалению, желание все равно охватывало его всякий раз, стоило ее увидеть. Он, как и раньше, напрягался всем телом, стоило ей нечаянно его задеть. Его сердце по-прежнему жаждало ее любви.

      Теперь же Майкла мучила еще одна вина – словно он мало страдал до смерти Джона. Франческа горевала, а он, как двоюродный брат ее мужа, должен был ее поддерживать, а не терзаться запретной страстью. Господи, Джона похоронили совсем недавно! Какое же он чудовище, если в такое время может желать вдову своего брата!

      Да еще и беременную.

      Майкл теперь и так может занять место Джона в жизни. Нельзя допустить, чтобы он заменил