Манипулятор. Ростислав Олегович Нестеров

Гриша настолько растерялся от подобной наглости, что вместо того чтобы послать подальше этого индюка всего лишь снял очки.

      – Ты, ты! – Гуськов почувствовал совершенно новое ощущение пробуждающейся силы, той самой, о которой он только мечтал, но о существовании которой, особенно в себе, даже не предполагал.

      – Я вообще-то биолог – Гриша от неожиданной такой метаморфозы стушевался, как отличник перед хулиганом, однако тут же спохватилось и, обиженно блестя глазками, начал возмущаться:

      – А какое это собственно имеет отношение!?

      – Ровным счетом никакого! – Гуськов убрал бумаги и захлопнул папочку. – Ботаник, стало быть? Ну-ну…

      И он ушел под возмущенные вопли оскорбленного в лучших чувствах телевизионного деятеля. Здесь ему делать было больше нечего…

      Покинув негостеприимное здание телецентра, Гуськов первым делом помчался к пруду. Его так и распирало случившееся:

      «Что отказали – ерунда! Чушь! Дешевка! А вот как я этого Гришу сделал – вот это да!»

      Он чуть не вприпрыжку бежал по дорожке с нескрываемым удовольствием вспоминая как сумел найти себя в ходе этой дурацкой беседы, смог вникнуть в суть незнакомого человека и взять над ним верх, причем на его территории!

      «Можно было бы вполне уломать этого Гришу и устроиться на работу! Прямо сегодня!» – Гуськов сунул в окошечко ларька деньги и спросил пару пива. – «Только зачем мне это надо? Стать таким же никчемным фанфароном? Не хочу!»

      – Правильно, Василий Иванович! Правильно! – поддержал его Волабуев, как всегда совершенно неожиданно появляясь из-за спины, и как всегда с ходу проникая в мысли собеседника. – Однако хочу вас предостеречь от излишней эйфории. Сегодня вы сделали только первый шаг, маленький такой шажочек…

      Профессор повел носом, точно принюхиваясь. Вслед за ним послушно принюхался и режиссер, но ничего неожиданного не обнаружил.

      – Однако умудрились не просто вступить совсем не туда куда можно и нужно вступать, – продолжал профессор, – А, прямо скажем, вляпались всем ботинком, нажив себе серьезного врага в новом для вас месте!

      Режиссер брезгливо поморщился, излишне живо представив себе неприглядную историю с ботинком, что не осталось незамеченным:

      – Вы Василий Иванович с этим интеллигентским чистоплюйством завязывайте! – строго поправил его Волабуев. – Копаться в человеческих мыслях и желаниях, это, я вам скажу, похлеще, чем клозеты чистить!

      – Да, да, – режиссер быстро взял себя в руки, – извините.

      – А если серьезно, – профессор с удовольствием хлебнул предложенного Гуськовым пивка, – то я посоветовал бы вам для начала заняться рекламой.

      – Рекламой? В каком смысле?

      – В прямом! Это позволит и денег заработать, и связи установить, и полезные навыки приобрести. Ведь то, что у вас случилось сегодня во время беседы с Гришей…

      Гуськов на всякий случай сделал удивленное лицо – о чем это вы говорите? – но Волабуев только глянул на него строго и