Мы сделаны из слов. Эльвира Смелик

кого она подпустила к себе слишком близко, с кем решилась на то, на что так и не решилась с другими.

      Хотя и не сразу, раздумывала долго. Видимо, слишком долго. А он не торопил – и это подкупало – пусть и не забывал при первом же подходящем случае повторять, что любит её, и поэтому она может ему полностью довериться, подразумевая, что телесная близость является непременной составляющей взаимного доверия и любви.

      Только потом выяснилось, что помогло ему оставаться столь терпеливым. Всё просто: пока Вера дозревала, он спал с другой, которая была безотказной, опытной и вообще без комплексов. Но любил-то он Веру, а прочее – «ну, так… несерьёзно… только секс и ничего кроме». И, конечно же, это должно было сойти за убедительное оправдание.

      Не сошло. Ни за оправдание, ни за лекарство от разочарования и боли. А последующие звонки, покаянные монологи и попытки заслужить прощение только раздражали, бередили и без того никак незаживающую рану, делали только хуже.

      Хорошо, что на этот раз он не оказался настолько терпеливым, долго не ждал. Наверное, опять нашёл утешение на стороне, воспользовался самым надёжно работающим средством от всех жизненных проблем. А потом и Вера его попробовала. Сама она вряд ли бы решилась, но на выручку пришла однокурсница Алина.

      Та поначалу просто с пониманием помалкивала или озабоченно выспрашивала о самочувствии, но, стойко продержавшись несколько дней, поняла, что не в силах и дальше смотреть на застывшее лицо подруги. На одной из перемен, когда без дела торчали в коридоре возле нужного кабинета, дожидаясь начала пары, Алина проникновенно выдохнула:

      – Ве-ер. – И уверенно добавила: – Да хватит уже страдать! Было бы из-за кого. Наплюй.

      На словах-то легко.

      – Ну, слушай, – не унималась Алина. – Какой самый проверенный метод? Клин клином вышибают. Вот!

      – Что «вот»? – бесцветно уточнила Вера, без всякого интереса, исключительно на автомате поддерживая разговор.

      – Забудь про этого урода! – с напором отчеканила Алина. – Лучше пойдём в субботу со мной.

      – Куда?

      – У моего Коли днюха. Отметим. Он зовёт. В общагу.

      – Почему в общагу?

      Однокурсница показательно закатила глаза, но вовремя одумалась, опять приняла сочувствующий вид и произнесла с точно рассчитанной пропорцией негодования и сострадания:

      – Вер, ты пока все вопросы не переберёшь, не успокоишься? Да какая разница: в кино, в кафе, в общагу. Развеемся, повеселимся.

      – А народу много будет?

      – Без понятия. И не всё ли равно?

      – Всё равно, – легко согласилась Вера.

      Ведь на самом деле – достаточно. Алина права: плюнуть, забыть, спокойно жить дальше, развлекаться и веселиться.

      Ему начхать, а она мучается. А почему она мучается? Она! Когда ни в чём не виновата, когда ничего предосудительного не сделала, когда не обманула и не предала. А плохо – ей. Это же глупо, наказывать себя за чужую подлость, отказываться от жизни, если что-то пошло