Короли умирают последними. Анатолий Арамисов

я докатился… и это – мой сын? Да я тебя сейчас!

      – Не надо, Герхард… – кисть жены, Эммы, мягко легла на задрожавшую руку горняка. – Курт молод, горяч… Это пройдет.

      – Не пройдет, моя милая мамочка! – сверкнул глазами член национал-социалистической партии Германии. – Мы вышвырнем из страны всех этих недочеловеков – жидов, цыган, славян! И тогда наш фатерланд расцветёт, как горный эдельвейс!

      – Откуда ты только таких речей и мыслей набрался, сынок? – горестно вздохнула мать. – Ты же в детстве был таким добрым, ласковым мальчиком. Помнишь, как целыми днями бегал с сачком, ловил бабочек? Вместе с Сарой Штейн, нашей соседкой? И мне даже признавался, что влюблён в неё. Не обращая внимания, что она еврейка. А теперь? Откуда в тебе всё это?

      – Читайте, муттер, «Майн кампф», и всё тогда поймете! – ледяным тоном парировал Курт. – Там фюрер прекрасно объяснил – что к чему! И перестаньте напоминать мне о детстве! Я уже вырос и скоро стану полностью самостоятелен!

      – И чем же ты займешься, сынок? – спросил Герхард Вебер.

      – Я добровольцем вступаю в армию фюрера! – вскинул голову Курт. – Чувствую, меня с нетерпением ждут великие свершения!

      Отец с расстроенным видом покачал головой. Эмма хотела что-то сказать, как в дверь вдруг постучали.

      – Кто там? – спросил старший Вебер.

      – Можно? – произнес девичий голос.

      – Да, входите, Сара… – с улыбкой ответила мать Курта. – Мы как раз собираемся ужинать.

      Дверь отворилась, и в прихожую трехкомнатной квартиры Веберов впорхнула невысокая, черноволосая девушка. Жесткие кудри тёмным водопадом рассыпались по её плечам, заканчиваясь милыми завитушками чуть ниже лопаток. Она была одета просто, но, как говорится, со вкусом и модно – темная юбка в едва заметную полоску, стильный жакет, в тон ему туфельки с пряжкой, голову украшала игривая шляпка.

      Щеки Сары играли тем веселым румянцем, что свойственен только молодости, большие карие глаза искрились застенчивой улыбкой.

      Курт демонстративно отвернулся к окну. Сара бросила на него мимолетный взгляд и выпалила:

      – А я пришла с вами проститься!

      – Что такое? – вскинул голову старший Вебер. – Что значит проститься?

      – Поступила в Кёльнский университет! – с гордостью сообщила девушка. – И вот завтра уезжаю… – она снова посмотрела на Курта.

      Тот не реагировал.

      – Какая ты молодец! Поздравляю! Как родители твои? Наверное, рады! – Эмма с улыбкой любовалась соседкой. – На каком факультете будешь учиться?

      – Философия. Мы с Куртом как-то поспорили, может ли девушка понимать мышление таких людей, как Эммануил Кант? Он категорически утверждал, что – нет. И вот, как будто по его заказу мне довелось раскрывать на экзамене именно эту тему. Ты проиграл спор, Курт!

      Великовозрастный шалопай резко повернулся в сторону еврейки. Его лицо пошло красными пятнами, глаза потемнели и засверкали раздраженными