Ювелирный мастер. Андрей Андреевич Храбрый

Уверенность Николая сгинула только от одного намека о чужом человеке, превосходящим его во всем. Остался лишь хлам неразборчивых и жалких чувств, и убирать их еще долго никто не собирался. Ему не хватало сил или желания, чтобы как-нибудь по-новому подбодрить Лизу, обратить к себе – все старое из пройденного неизбежно повторится. Слова, бесполезные и ничего не доказывающие, тихо лились несколько минут для ненужного утешения, а вскоре, как старый двигатель, заглохли, погрузив сразу двоих во тьму неизвестного и пугающего. Обнадеживающее перемирие: жалкие секунды, минуты, часы и дни перед совсем иными разговорами, которые и звучать будут по-другому. Сейчас действия нацелены на реставрацию сгнившего фундамента, а после при наступлении рокового момента…

      Лиза безынициативно потратила еще пару минут на выслушивание пустых обещаний, а затем, чтобы оторвать надоевшую тему, задалась вопросом бытовой жизни, и Николай с облегчением поддался сменившемуся разговору, будто ничего не было ни обдуманно, ни сказано. Больше всего заботила нескончаемая зависть, грызущая, как червь яблоко, самые лакомые кусочки души.

      Ещё через несколько минут случайный ночной прохожий, любующийся ночным полотном и с интересом наблюдающий за темнеющими домами, уловил очередное окно, которое сдалось под тяжестью ночи.

      4

      Вот уже четыре дня подряд, каждый вечер в кафе на Шамшевой улице, где недавно сидела компания друзей, наведывался постоянный клиент, который занимал один и тот же столик, усаживаясь с видом на дверь. Заказывал кофе и демонстративно, откинувшись на спинку стула, читал книгу с тонким переплетом, постоянно отрываясь от текста и слишком редко перелистывая страницы. Официанты, переговариваясь меж собой, воспринимали этого человека за сумасшедшего часто и незаметно кивали в сторону клиента, к которому не шла к лицу серьезность, во всяком случае, в данном положении, а один из работников построил целую теорию о несчастной любви.

      Знакомый смешок отвлек его:

      – Изучаешь одноразовые книги? – Стул напротив посетителя со скрипом отодвинулся. – Чучело ты, Коля, не более.

      – Не одноразовые, а практичные. И удобные. Это совершенно разные понятия.

      – Ну-ка, дай-ка сюда. – Николай послушно протянул "Фиесту". Глаза Константина с ювелирной точностью осмотрели разрывы и трещины. – Ещё чуть-чуть и она порвется даже не пополам, а на множество частей, только взгляни на этот корешок. – Он провел по нему пальцем, чувствуя каждый загиб и выступ, затем развернул форзац и несколько страниц вывалилось на стол.– А жаль, хорошая книга. Вернее, писатель хороший.

      – Это только тебе не нравятся такие форматы, – защищал тот свой реквизит, отбирая его и запихивая обратно странички так, чтобы края не выступали, – а ведь они пользуются огромной популярностью, не обращал внимания? Большинство людей выберет…

      – Что мне до этого большинства? – Константин резко оборвал своего собеседника, услышав ненавистную фразу. – Пожалуй, тебе доводилось слышать не одну историю