Ювелирный мастер. Андрей Андреевич Храбрый

идеи и, чтобы не упустить их, торопясь, записывают. Почему же мне не доводилось держать в кармане пиджака или брюк маленькую записную книжечку. Вот Костя,например, постоянно оставляет в ней пометки, настолько часто, что целая коллекция, готов спорить, уже томиться на отдельной полке книжного шкафа. Записная книжка! – Выкрикивал громкий внутренний голос. – В моих-то руках она бы скоро наполнилась умными мыслями!"

      Он вытер лицо полотенцем, стоя перед зеркалом. Улыбнулся так, как делают это победители, важно и гордо, следя за каждым тонким движением мышцы лица. Стандартное лицо человека, без особенностей. Пожалуй, каждый, не сумевший найти подходящей опорной точки в жизни, вечером или рано утром в ванной рассматривает себя перед зеркалом, пристально разглядывая нос, небольшие мешки под глазами, волосы на голове, морщины на лбу, родинки, дефекты кожи, ища восхищения в каждой детальке лица, с трудом натягивая выражение уверенности в пределах ванной, однако стоит этому субъекту переступить порог парадной, или квартиры, или даже перебраться в соседнюю комнаты, как всё то, что только для него казалось непоколебимым, вечным, внутренним достоянием плоти, окисляется сомнениями, любопытными, ничего не значащими взглядами окружающих. Разрушается всевозможными когда-то произошедшими и еще непроизошедшими событиями. У таких людей только одно спасение: в зеркале, что висит там, где нет никого постороннего, ведь прилюдно они боятся взглянуть даже в камеру телефона.

      Окно кухни Николая, и ещё несколько окон в этом же доме, горело наперекор наступающей ночи. Он без аппетита ковырял вилкой холодные остатки ужина, продолжал проматывать сложные темы, воодушевленный увиденным отражением. Казалось, будто ничто не нарушит человеческого раздумья, но из единственной комнаты послышались залезающие в мягкие тапочки ноги, а затем шаги крохотной стопы.

      – Квартира не оплачена, а ты еще куда-то пропадаешь! – Послышался заспанный тонкий голос. Несмотря на не бодрствующий разум, от девушки, потирающей закрытые глаза тыльной стороной кисти , исходило опасливое волнение.

      – Пару минут, и я сейчас же всё сделаю. Только отдохну чуть-чуть.

      – Мне и самой не трудно, но на моей карте почти ничего не осталось. -Он оценил ее взглядом так, словно девушка предательски разорвала спасительные договора и требовала невыполнимого. И Николай верил в это, не разбираясь.

      – Какое сегодня число?

      – Двадцать первое, кажется. Сентябрь. – Она подошла к календарю и ткнула в него пальцем. – Точно, двадцать первое.

      – Завтра поговорю с хозяйкой. Всё улажу. Деньги я получу через несколько дней.

      – С такими, как она, невозможно договориться. Она не станет ждать.

      – Но и терять жильцов тоже.

      Тарелка с недоеденными остатками, звеня, отстранилась от края стола ближе к центру – девушка, поднимая сжатые кулачки до уровня плеч, наморщилась, раздражаясь резким звуком, и после, когда те иссякли, налила в две чашки чая и присела напротив Николая.

      – Опять