Гений подземки (сборник). Владимир Васильев

нравиться эта история. То есть не подумайте, конечно, что я радуюсь, когда бесследно пропадают люди и поэтому я получаю аж четыре монеты в день. Просто до сих пор я считал, что случаи эти – неизбежная дань хаотичному року. Теперь же мне казалось, что за этими исчезновениями стоит что-то на редкость нехорошее.

      Сальвадор Камараса, по-моему, преисполнился самых мрачных предчувствий. Я слышал, он послал солдат и они прочесали все побережье у Картахены. Обнаружили четыре трупа, выброшенных морем, но тела Фернандо среди них не было. Я на всякий случай поинтересовался, нет ли среди утопленников также Сантьяго Торреса или книгочея Хавьера Унсуе. Оказалось – нет.

      Почти неделю я тщетно шастал по трущобам Картахены в надежде отыскать какие-нибудь следы Фернандо – его одежду, нательный крест (оказалось, у Камараса кресты особые, фамильные), нож его, наконец. Да что угодно.

      А потом мне сказали, что Хавьер Унсуе вернулся и как ни в чем не бывало открыл свою библиотеку.

      Вот такого поворота я, признаться, совершенно не ожидал.

      Ясно, что я помчался в эту библиотеку, обгоняя собственные мысли.

      Конечно, старый книгочей знал всех своих посетителей наперечет – в Картахене не так-то много людей, умеющих читать. А желающих читать – и того меньше. Я, например, у Хавьера Унсуе был третий раз в жизни. И снова вовсе не затем, чтоб почитать какую-нибудь книгу.

      Да, и Сантьяго Торрес, и молодой Камараса захаживали к книгочею, и уже довольно давно. Заходили они в библиотеку и в дни своих исчезновений. Ни на что не надеясь, я поинтересовался: какие же книги они читали в роковые для себя дни?

      Разные, сказал книгочей. Совершенно разные. Торрес – трактат какого-то древнего агностика с непроизносимым именем, а молодой Камараса – «Гнев Кальдерона» Алехандро Кальво Сиквенца. Ну, конечно же, что еще может читать восемнадцатилетний юноша, как не героические эпопеи, доверху наполненные звоном стали, пушечной пальбой и треском мушкетов? Я сам когда-то с удовольствием прочел «Гнев Кальдерона», только не у Хавьера Унсуе, а при соборе Санта-Розалины. Священник, помнится, поглядел на меня осуждающе, когда взгляд мой упал на эту книгу – по-моему, он ожидал, что я попрошу что-нибудь богословское. Но к книге допустил, потому что умеющий читать сын портнихи не казался ему настолько потерянным человеком, насколько, без сомнения, казались мои уличные приятели, которые читать не умели.

      Итак, книги разные, сказал книгочей. Но кое-что общее у них все же есть.

      Я насторожился.

      Что?

      Обе книги, пояснил книгочей, в свое время принадлежали ныне заброшенному монастырю Эстебан Бланкес. У Хавьера Унсуе много книг оттуда. Они все стоят на отдельной полке.

      И я почувствовал след. Печенкой, позвоночником – думайте что хотите. Я даже задышал чаще, как гончая на лесной тропе.

      Но дело не совсем в этих книгах и не в их принадлежности, продолжал старик. Дело в другой книге, которой он сам уже начинает бояться. Да что там начинает – Хавьер Унсуе боится ее, боится давно и прочно.