Евангелие от режиссёра. Себастьян Оз

образы, не имеющие духа жизни, за которыми рано или поздно встанет демон. Ты не удержишься… как и она.

      – Кому же она молилась?

      – Тому, кто неясно являлся во сне: Святым захочет ли молиться – А сердце молится ему.

      – А если она в порыве безумной любви молилась погибшему жениху?

      – Точно не ему. Всех земных женихов она отвергла, а о первом не вспоминала. Женихом стал для Тамары Иисус – такой, как она его представляла. Он казался ей небесным женихом.

      – В том, кто потом явился Тамаре… в нём был и свет и тень! Это не мог быть Христос! Как она могла спутать? – Маргарита так яростно возражала, что я невольно представил, как она вскочила с кровати и начала бить посуду.

      – Спо-кой-но, Марочка… Конечно, явился не Христос! Я о том и говорю тебе. Но молилась она Христу перед образом. Хотя и чувствовала, что её любовь к нему нечиста. Но, полно думою преступной, Тамары сердце недоступно Восторгам чистым. Она, если ты поняла, что смутило сторожа перед келью девы юной, ночами отдавалась демону. А когда этот некто явился, Тамара не узнала его и спрашивала, кто он. И, раскрываясь перед ней, вдохновлённый любовью и надеждой демон сбрасывает с себя образ Христа, под которым пробрался к её сердцу: «Зачем, красавица? Увы, Не знаю!.. Полон жизни новой, С моей преступной головы Я гордо снял венец терновый».

      – Венец терновый…

      – В терновом-то венце на иконах и картинах кто изображён? А, Марочка? Вот демон-преступник и снял венец – гордо, без вины за лицедейство. Открылся Тамаре, какой он есть, прямо говоря ей о своей злой стороне: «Я тот, чей взор надежду губит; Я тот, кого никто не любит…»

      Я взглянул на Маргариту. Гнев прошёл, она была готова слушать, и я продолжил:

      – Поэтому он и принял образ того, которого любят. Встал за иконой Иисуса, чтобы не быть отринутым сразу. А теперь от этой своей тьмы он, как ему кажется, отказывается навсегда и искренне, с клятвой, ради любви… «Клянусь любовию моей: Я отрекся от старой мести, Я отрекся от гордых дум; Отныне яд коварной лести Ничей уж не встревожит ум; Хочу я с небом примириться, Хочу любить, хочу молиться, Хочу я веровать добру». Но демон есть демон.

      – Неужели Лермонтов мальчиком… это пережил? О чём писал? Я про Тамару…

      – Ты имеешь в виду любовь к демону?

      – Да. Он метался от Бога к… Впрочем, он сам искал пули.

      Я молчал. Маргарита забыла про икону, её больше потряс сам Лермонтов.

      Маргарита успокоилась. После выброшенной вовне порции пафоса она казалась неприступной и холодной, как айсберг. Мне захотелось проверить, сколько времени потребуется на то, чтобы его растопить. Оказалось, недолго.

      VI

      Что ещё не так с географией? Тивериада

      Из дневника С. А.

      Кинерет, Галилейское море или Тивериадское озеро. Интересно, как его называли во времена Иисуса? Вчера уснул прямо под небом на холме. Сейчас смотрю на это место сверху Гуглом:

      Жаркий, влажный Кинерет,

      Кружок меж губами гор,

      Кузнечиков твоих балет

      Не