Эпоха крайностей. Короткий двадцатый век (1914–1991). Эрик Хобсбаум

держать Германию постоянно ослабленной, ей был навязан карательный мир, оправдываемый тем, что это государство единственное несет ответственность за войну и все ее последствия (пункт о “военных преступлениях”). Ослабление Германии достигалось не столько за счет отторжения ее территорий (земли Эльзаса и Лотарингии вернулись обратно к Франции, а значительный регион на западе – к восстановленной в прежних границах Польше – тот самый “польский коридор”, который отделял Восточную Пруссию от остальной Германии), сколько за счет лишения ее мощного морского и воздушного флота, уменьшения армии до 100 тысяч человек, навязывания теоретически бессрочных “репараций” (возмещения военных издержек, понесенных победителями), а также военной оккупации части Западной Германии. Не последнюю роль сыграло лишение Германии всех ее заморских колоний – они были распределены между Великобританией с ее доминионами, Францией и, в меньшей степени, Японией (из‐за растущей непопулярности империализма они теперь назывались не колониями, а “подмандатными территориями”). Внешнее управление отсталыми народами, вверенное человечеством имперским державам, должно было гарантировать им не эксплуатацию, но всемерное процветание. За исключением статей, касающихся территориальных вопросов, к середине 1930‐х годов от Версальского договора ничего не осталось.

      Что касается механизма предупреждения следующей мировой войны, то было очевидно, что союз великих европейских держав, поддерживавший равновесие на континенте до 1914 года, полностью разрушен. Альтернатива, которую навязывал упрямым европейским политикам президент Вильсон со всем либеральным пылом принстонского ученого-политолога, предполагала учреждение всемирной Лиги Наций (т. е. независимых государств), которая решала бы все возникающие проблемы мирным и демократическим путем до того, как они выйдут из‐под контроля, преимущественно путем открытых переговоров (“гласно достигнутых открытых соглашений”), поскольку война ко всему прочему перевела привычные и разумные международные переговорные процессы в область “тайной дипломатии”. В значительной степени это была реакция на секретные договоренности союзников, заключавшиеся во время войны, в которых они перекраивали территории послевоенной Европы и Ближнего Востока, полностью пренебрегая желаниями или хотя бы интересами местных жителей. Большевики, обнаружив эти секретные документы в царских архивах, поспешили их опубликовать, чтобы довести до сведения всего мира, после чего стало необходимо свести к минимуму ущерб, нанесенный этими разоблачениями. Учреждение Лиги Наций должно было стать частью процесса мирного урегулирования, однако она потерпела почти полную неудачу, превратившись просто в организацию для сбора статистических данных. Впрочем, в начале своей деятельности Лига Наций решила пару второстепенных территориальных вопросов, не подвергавших особому риску мир во всем мире, – в частности,