Бесы 3.0. Максим Милованов

и духов. Повсюду висели картины, иногда красивые, иногда уродливые, но более всего обнажённые.

      – Массажный салон какой-то, – усмехнулся Оливин, проходя мимо очередного сомнительного шедевра с голым торсом.

      – Это картины Эльзы Раппопорт, жены директора завода.

      – А зачем они здесь?

      – Современный индустриальный подход! – улыбнувшись, ответила Монахова.

      – Да где ж этот чёртов конференц-зал? – выругался Оливин. – Не хватало ещё опоздать.

      Монахова взяла его за руку, остановила, заглянула в глаза.

      – Андрюш, что с тобой? Ты весь дёрганый.

      – Всё нормально…

      – Я же вижу, что-то не так, рассказывай!

      Оливин покачал головой, но Монахова уже вцепилась в него своим фирменным рентген-взглядом, способным расколоть кого угодно.

      – Ну хорошо, хорошо, – сдался Оливин. – Хочу знать, где ты была этой ночью?

      – У родителей, – спокойно, не моргнув глазом, ответила Монахова.

      Оливин остолбенел:

      – У родителей?!

      – Представь себе, у меня есть родители. Мама и папа.

      – А где они…

      – В Кузьминках… Должна ж я была похвастаться машиной. Ну типа – глядите, какая у вас прекрасная дочь, не спилась, не скололась, как все думали. Наоборот, в люди вышла. Эффектно, кстати, получилось. Соседи по хрущёвке чуть с балконов не повываливались, когда меня на «мерсе» увидали. Для закрепления материала пришлось даже переночевать в родительском доме. Теперь у нас «всё как у людей».

      – Так ты, получается, москвичка? – удивился Оливин.

      – Самая что ни на есть коренная, – усмехнулась Монахова. – Чуть ли не в десятом колене.

      – А зачем тогда в пригороде живёшь, да ещё на съемной квартире?

      – Что ж мне, до пенсии с родителями жить? К тому же в эпоху моего и родительского переходного возраста у нас имелись, ну так скажем, некоторые разногласия. Папа и мама проработали всю жизнь инженерами на каком-то карьере с единственной записью в трудовой книжке, чем жутко гордились. Поэтому мои метания вызывали у них оторопь, раздражение и панику. Теперь мы все повзрослели, стало полегче. Правда, с десяток полезных советов за ночь я всё же получила. Ну там – пора замуж, пора рожать и всё такое. С консалтингом в отчем доме по-прежнему порядок.

      – Оказывается, я ничего о тебе не знаю, – признался Оливин.

      – Мужчинам свойственно. Недавно читала результаты одного психологического исследования. Там сказано, что мужчину в отношении с женщиной по-настоящему волнует лишь один вопрос – сколько у неё было до него партнеров…

      Оливин вновь помрачнел. Он опять вспомнил, почему не находил себе места и не спал всю ночь.

      «А Вас, Мария Александровна, я попрошу остаться».

      Фраза Маммона не выходила из головы. Картинка того, чем он и Маша могли заниматься, оставшись наедине в кабинете, была слишком вызывающей. Он прекрасно помнил тот огромный совещательный стол, мягкое, похожее на трон, кресло председателя Ассоциации, удобный угловой диван и спрятанную за стеной душевую кабину. Он помнил, потому