Жемчуг покойницы. Мила Менка

старался успеть засветло. Две лопаты, заступ – всё должно быть на месте. Так и было. Сашко ещё раз посмотрел на спину Михея и принялся за дело. Утрамбовав могилу, он вернулся домой. …Исчезновение Михея никого не удивило – он был человек пришлый. Но перемена, произошедшая с Сашком, ещё долго была на языках у многих. Странный он стал, людей сторонится. Невесту свою, Юльку, и ту стал избегать. Новый могильщик, Сергеич, говорил, будто видел своими глазами, как Сашко в полночь зарывал в Сычихину могилу что-то завёрнутое в тряпицу, плакал и просил покойницу больше его не мучить. Потом-то некоторые пытались найти сокровище, а именно жемчужное ожерелье Сычихи. Но так ничего и не нашли. А Сергеича маленько попинали, чтоб не брехал.

      Месть Тристана

      …Смерть Тристана ошарашила всех, кто знал его – он умер, хотя был молод и здоров. А уж красавец был…Его вдова Ася, не пролила ни слезинки, но словно тронулась умом –уже третий день сидела на его могиле, и бабка Ида так и не смогла заставить её поесть, или хотя бы выпить немного молока.

      Наконец,с божьей помощью бабке удалось уговорить Асю покинуть кладбище, и теперь молодая вдова равнодушно сидела во дворе, на лавке у дома Иды, пока та пыталась гребнем привести в порядок её спутавшиеся волосы.

      «Ну что там сидеть, что караулить? Никуда он теперь не денется, твой Тристан.» – сказала старуха, не подумав и тут же пожалела об этом: Ася сорвалась с места, и как безумная, опять побежала на погост, откуда бабка только что, не без труда,её привела.

      Ида, качая головой, смотрела ей вслед, и утирала кончиком платка слезящиеся глаза. Обернувшись, она увидела Лулуди, которая тоже смотрела на удалявшуюся спину старшей сестры.

      «Что я такого сказала?» – словно сама себя спросила старуха, и пошла в дом передохнуть немного, чтобы через какое–то время опять отправиться за Асей.

      Приведя беглянку в очередной раз, бабка сочла за благо посадить её под замок. Ася дико выла, скреблась, сыпала проклятиями, но к скоро притихла, лишившись сил.

      Вечером Ида открыла временную темницу, и поставила перед внучкой поднос с простым ужином: молоко, хлеб, козий сыр. Но Ася опять не притронулась к еде. Бабка подумала было забрать её в дом, но молодая вдова вела себя беспокойно, и Ида почла за благо закрыть амбар.

      Обычно старуху мучила бессонница, но в ту ночь впервые спала, точно младенец. Проснувшись утром, она была немало удивлена этим обстоятельством, но ей было некогда раздумывать – она уже торопилась в амбар, к внучке. Она обнаружила Асю спящей глубоко и безмятежно. Дыхание молодой женщины было ровным, она даже улыбалась во сне – совсем, как в детстве. Бабка Ида поправила одеяло, и поспешила обратно – давно было пора кормить кур, да и козы вели себя неспокойно: в это время они обычно вовсю паслись на сочных лугах.

      –Лулуди! Где ты бродишь, противная девчонка! – беззлобно крикнула Ида. Но та не отзывалась.

      После смерти дочери, Ида воспитывала внучек одна. Они