Потомок Геракла. Роман Николаевич Шалагин

края хвойного леса. Словно на тренировке, Филипп прикинув расстояние и вес копья, метнул оружие Антипатра в одного из бегущих.

      Со свистом копьё рассекло влажный утренний воздух, угодив с треком ломающихся костей прямо в позвоночник своей безоружной жертве. Нелепо взмахнув руками боттиейский воин рухнул в заросли травы с предсмертным стоном.

      – Есть! Есть второй!!! – буквально взревел Филипп, теряя от восторга и упоения самообладание и всяческий контроль над своими зашкаливавшими эмоциями хищника-убийцы.

      Филипп позволил вырваться наружу демонам войны и жесточайшим инстинктам охотника-убийцы, дремавшим в глубине тёмной половины его души. Свирепым взором оголодавшего хищника царевич осматривал поле встречного скоротечного сражения, выискивая для убиения очередную свою жертву.

      Тяжёлый запах обильно пролитой вражьей крови пьянил разум Филиппа во сто крат сильнее самого крепкого вина, лишал человеческого рассудка, пробуждая всевозрастающее желание убивать врагов, топтать их копытами коня, сбивать с ног, пронзать остриём копья, рубить мечом, сшибать и опрокидывать…

      Однако бой уже завершился полной победой македонской армии. Воинство Алорита было разгромлено и позорно обращено в паническое и хаотическое бегство. Единственное, что омрачало торжество подавляющего превосходства македонского оружия, это отсутствие в числе павших и пленных врагов Птолемея – главного зачинщика смуты.

      Глава IV. Переменчивая фортуна войны.

      I

      Филипп расхаживал по македонскому лагерю, переполненный гордостью и безмерным счастьем. Пока он пребывал в состоянии эйфории, буквально раздувшись от важности и собственной значимости, Александр и его стратеги решали, как им поступить дальше.

      Войско Птолемея было разгромлено и почти полностью истреблено. Смертельной расправы и позорного плена избежали не более двух сотен наиболее везучих, хитрых и самых быстрых воинов. К величайшему разочарованию и негодованию Александра в числе спасшихся бегством оказался и сам Алорит.

      В самом начале сражения, повинуясь своему звериному чутью, он вскочил на быстрого и выносливого фессалийского рысака, направив его в ближайшие заросли. Птолемей скакал не по тропам или дорогам, надёжно перекрытым македонскими заслонами, а продирался сквозь чащобы и дебри. Эта тактика, навеянная инстинктами самосохранения, позволила Алориту спасти свою жизнь.

      – Похороним наших воинов, разделим трофеи и накажем всех пособников Птолемея, – таким было предложение Архелая.

      Концепция самого возрастного и авторитетного стратега пришлась по сердцу остальным военачальникам македонского правителя.

      – Верно! Нужно разорить те поселения и города Боттиеи, что оказали помощь Птолемею, прислав ему припасы, лошадей и воинов! – загомонили военачальники Александра. – Предадим казни самых рьяных пособников Алорита, чтобы знать других провинций даже помышлять в будущем не смела