Собрание сочинений. Рассказы и повести для детей. Виктор Голявкин

собирали гвозди.

      Например, я собрал двадцать пять самых разных гвоздей, но кто знал об этом? Никто! Я никому не проболтался. Сами понимаете, как нам трудно приходилось! Через наши руки прошло столько секретов, что я даже не помню, сколько их было. И ни одна девчонка не узнала ничего. Они ходили и косились на нас, разные кривляки, и только о том и думали, чтобы выудить у нас наши тайны. Хотя они у нас ни разу ни о чём не спрашивали, но это ведь ничего не значит! До чего хитрые всё-таки!

      А вчера я хожу по двору с нашей тайной, с нашим новым замечательным секретом и вдруг вижу Ирку. Я прошёл мимо несколько раз, и она на меня покосилась. Я ещё походил по двору, а потом подошёл к ней и тихо вздохнул. Я нарочно несильно вздохнул, чтобы она не подумала, что я специально вздохнул. Я ещё раза два вздохнул, она опять только покосилась, и всё. Тогда я перестал вздыхать, раз никакого от этого толку нету, и говорю:

      – Если бы ты знала, что я знаю, ты бы прямо здесь, на месте, провалилась.

      Она опять покосилась на меня и говорит:

      – Не беспокойся, – отвечает, – не провалюсь, как бы ты сам не провалился.

      – А мне-то чего, – говорю, – проваливаться, мне-то нечего проваливаться, раз я тайну знаю.

      – Тайну? – говорит. – Какую тайну?

      Смотрит на меня и ждёт, когда я ей начну рассказывать про тайну.

      А я говорю:

      – Тайна есть тайна, и не для того она существует, чтобы каждому эту тайну разбалтывать.

      Она почему-то разозлилась и говорит:

      – Тогда уходи отсюда со своими тайнами!

      – Ха, – говорю, – вот ещё не хватало! Твой двор это, что ли?

      Мне прямо смешно даже стало. Вот ведь до чего докатились!

      Мы постояли, постояли, потом вижу – она снова косится.

      Я сделал вид, что уйти собрался. И говорю:

      – Ладно. Тайна при мне останется. – И усмехнулся так, что она поняла, что это значит.

      Она голову даже ко мне не повернула и говорит:

      – Нету у тебя никакой тайны. Если у тебя какая-нибудь тайна была бы, ты бы давно уже рассказал, а раз ты не рассказываешь, значит, ничего такого нету.

      Что, думаю, она такое говорит? Ерунду какую-то! Но, честно говоря, я немножко растерялся. И правда, ведь могут мне не поверить, что у меня есть какая-то тайна, раз, кроме меня, никто не знает о ней. У меня в голове здорово всё перемешалось. Но я сделал вид, что у меня там ничего не перемешалось, и говорю:

      – Очень жалко, что тебе доверять нельзя. А то бы я тебе всё рассказал. Но ты можешь оказаться предательницей…

      И тут я вижу, она опять на меня одним глазом косится.

      Я говорю:

      – Дело тут не простое, ты это, надеюсь, прекрасно понимаешь, и обижаться по всякому поводу, я думаю, не стоит, тем более если бы это был не секрет, а какой-нибудь пустяк и если бы я тебя знал получше…

      Говорил я долго и много. Почему-то у меня такое желание появилось – долго и много говорить. Когда я кончил, её рядом не было.

      Она плакала, прислонившись к стене. Её плечи дрожали. Я слышал всхлипывания.

      Я сразу понял, что она ни за что на свете не может оказаться предательницей. Она как раз тот человек, которому спокойно можно всё доверить. Я это