Наш дом. Луиза Кэндлиш

> 00:46:21

      Итак, вернемся к схеме «птичьего гнезда».

      Первая пятничная смена оказалась до разочарования обыденной, особенно учитывая, что Брам фактически въезжал обратно – как будто мы не расстаемся, а сходимся. Вид его одежды, свисающей с кресла в спальне для гостей, мало чем отличался от тех времен, когда он поздно приходил домой и не хотел беспокоить меня своим храпом.

      – Можно мы переночуем в домике? – спросил Гарри.

      Это у них новый способ отмечать торжественные события (иногда разжигают костер). Брам метнул в мою сторону быстрый взгляд.

      – Снаружи немного сыро, – ответила я.

      Который день лил дождь, канавы переполнились, и газон превратился в болото. У подножия горки собралась лужа, а когда мальчики заходили домой после прогулки, их носки противно чавкали по кухонному полу.

      – Поставим палатку в гостиной, – предложил Брам, и мой отъезд заглушили радостные вопли.

      Собственно, такова и была наша цель: организовать все так, чтобы мальчики не замечали, кто пришел, кто ушел… Непрерывность.

      Я неторопливо прогулялась через парк. На закате «Бэби-деко» выглядел соблазнительно: белый с золотом торт на фоне розового неба; однако внутри все оказалось меньше и как-то… проще, чем я запомнила с первого раза. Лифт – кошмар клаустрофоба, узкий коридор, химический запах свежей краски – совсем не то, что привычный аромат заляпанных глиной кроссовок и остатков пасты болоньезе.

      Что касается самой квартиры, она походила скорее на номер в отеле: можно разглядеть всю обстановку, не поворачивая головы. Кровать (размер три четверти, не евро), кофейный столик, стеллажи, два небольших уютных кресла. Никакой обеденной зоны – короткая барная панель, а к ней пара дешевых табуретов, которые Брам привез из «ИКЕИ».

      В ванной не было горячей воды, а урчание холодильника со временем переросло в рев реактивного двигателя, но я не стала звонить Браму. Мы договорились на одну ежевечернюю эсэмэску после того, как дети уложены спать, – кроме, разумеется, неотложных случаев.

      По крайней мере телевизор работал – один из наших старых, маленький экран хорошо вписывался в ограниченное пространство. Когда я уселась на диван с миской равиоли и включила эпизод «Современной семьи» (очень в тему!), ощущение дискомфорта снизилось до уровня временной апатии, свойственной ночевкам в служебных помещениях.

      – Понадобится время, чтобы привыкнуть, – предупреждала Роуэн. – Вам будет некуда себя деть, нечем занять без обычной беготни за детьми. Отпустите свои эмоции на свободу, не казните себя – это совершенно естественно.

      Значит, так чувствовал себя Брам те прошлые несколько ночей, не говоря уж о месяце изоляции у матери? Одиночный пилот, отрезанный от группы, вынужденный без конца наматывать круги в зоне ожидания.

      Я выложила туалетные принадлежности на свободную полку в ванной. По предварительной договоренности Брам сунул постельное белье в машинку, и – по договоренности – я его вытащила и развесила сушиться на кухне.

      Да, я предполагала, что нам будет трудно сосуществовать в таком режиме, педантично разделять бытовые обязанности,