Против течения. Избранное. Анатолий Богатых

долгий бабий крик до немоты),

      и скорбных кладбищ Русские кресты,

      там, на чужбине, – имена простые

      фамилий славных, кость и кровь России.

      (Т в о е й России, Господи, – прости

      чужбину им, умершим и убитым.)

      …Не мне ли знать,

      ч т о д н ё м, д л я н а с с о к р ы т ы м,

      нас всех Владыка призовёт, и примет,

      и души наши благодатью летней

      в последней правде и в любви последней

      соединит; и враг врага обнимет,

      и цвет знамён в один сольётся цвет? —

      Но плачу я, и горше плача нет,

      когда ночами сны мне снятся злые, —

      как навсегда уходят корабли,

      как сохнут слёзы ясных глаз России,

      рассеянные по лицу земли…

      1986

      Двадцатипятилетие

      Шалавой ночью выйду в город.

      Фонарной строчкою пропорот

      пространства тёмного кусок,

      и тьма – опасная, как ворог —

      забилась в каждый уголок.

      А мне нужда подбить итог,

      прожитых лет учесть сознанье

      и загадать ухода срок.

      Нагим пришёл я в вечер ранний,

      пришёл без имени и званья

      в морозный мир, в январский сад.

      Я стал богаче полузнаньем,

      я невесёлый прячу взгляд.

      Мне отлюбилось время клятв,

      мне ближе мир, где жить свободней,

      где сад – просвечен и костляв.

      Бреду в тоске иногородней.

      Пообочь в беленькой исподней

      берёзка жмётся у ларька, —

      не одинок я в час Господний!

      И ночь беззвёздная легка,

      когда мигнут издалека

      глаза собачьи в подворотне,

      как два бессонных светлячка…

      1981; из рукописи книги «Городская окраина»

      «Во поле чистом оглохшая мгла…»

      Во поле чистом оглохшая мгла.

      …Сны безнадежны, – и в каждом из них

      тёмные лица сограждан моих,

      вечная грусть глубоко залегла.

      Выйдешь ли ночью, видишь воочью —

      чёрные флаги простёрли крыла…

      Во поле нашем оглохшая мгла.

      …Только волнуются тени живые

      мёртвых теней, да идут постовые —

      страшен и тяжек размеренный шаг, —

      душу обыщут, и взвоешь в кулак.

      Ох, как дороженька узкая зла…

      Во поле Русском оглохшая мгла.

      1985

      Одиночество

      Небо с пёстрой землёй смыкая,

      буйство красок земных смиряя,

      чёткость линий дневных стирая,

      мгла вечерняя – мгла сырая —

      опускалась на землю рано.

      Воздух в клочья сбивался странно,

      на ветвях зависая рвано, —

      воздвигалась гряда тумана,

      беспросветная и глухая.

      Было зябко, и зыбко было.

      Било десять. Дорога стыла

      льдом весенним. Двенадцать било.

      Небо Млечным Путём пылило.

      В переплёты окна сквозило,

      сквозняками тянуло с пола.

      И стоял я, смятеньем скован,

      нетерпенья и смуты полон.

      И луна,