Ароматы жизни, или Квантовый ароматизатор Майкла Томсона. Эдуард Скворцов

заветное для девушки: «Милая, я люблю тебя!»

      И все же о состоянии влюбленных говорили не слова, а жаркие объятья и чувственные прикосновения.

      Вопрос о наличии sex & love в английском понимании этих слов в СССР сам собою отпал.

      Зря! Уточнить надо было, поскольку в Советском Союзе строили коммунизм и на мелочи не разменивались, разменивались людьми.

      * * *

      Странное дело, Ольга практически не пользовалась ни косметикой, ни парфюмерией. У неё просто не было на это денег, столь скромными были её командировочные в долларах. Впрочем, судя по всему не было и такой привычки. У влюбленных свое восприятие запахов и биополя партнера.

      Более того, когда ей приходилось проходить, через дегазационные камеры и шлюзы на территории АЭС, она представала перед молодым мужчиной как Венера с картины Сандро Боттичелли, облаченная в костюм радиационной защиты.

      Хрупкость жизни в условиях регулируемой (сумасшедшей) ядерной реакции придавала отношениям двух физиков вселенское значение.

      Дело дошло до того, что камеры дегазации они старались проходить вместе, чтобы как можно дольше быть неразлучными.

      Но чем большие пространства и препятствий они преодолевали, тем меньше времени оставалось до конца ольгиной командировки.

      Четырехмерное описание Минковского интерпретирует пространство и время как псевдоевклидово пространство сигнатуры ( 1 , 3 ) {\displaystyle (1,\;3)} (1,\;3), предложенное в качестве геометрической интерпретации пространства-времени специальной теории относительности..

      Да все в этом мире относительно. Так учат в университетах по всему миру. Но в сложившихся обстоятельствах молодым не хотелось думать о ложных исходных посылках макромира.

      Вообще-то Ольга была младше Аркадия, так что инициатива интимного сближения имела место от него.

      Он, например, предлагал ей остаться в США, «забив» на СССР.

      И то верно, думала Ольга, отстает СССР от США. Сталина не вернуть, обывателя после Великой Отечественной войны не обмануть, в тенета лагерей не заманить.

      В США вроде коммунизмом не пахнет, но и капитализм не воняет. Совсем девушку страх отпустил.

      – Пороть уже поздно – вона какая сверхдержава, а от ласки, уговоров страна отучена, – с комсомольским задором убеждала она Аркадия.

      Аркадий был покорен трезвостью мышления Ольги.

      Любви ничто не могло помешать, тем паче он старше её аж на 2 года – считай, как за «кирпичной стеной». Если бы на 5 – то за «каменной стеной».

      Ей слышалось свыше: «Гуляй, комсомолка, покоряй американского парня. Ведь вы оба физики – представители новой цивилизации! Что может быть чудеснее? Физика атомного ядра не знает границ!»

      Казалось бы…

      В итоге выгораживала она СССР неуверенно, со школьной скамьи помнила саркастический диагноз Михаила Евграфовича Салтыкова-Щедрина казарменной ретивости отечественных градоначальников (сочинение в 10-м классе писала по «Истории одного города»):

      «Все они секут обывателей, но первые секут абсолютно, вторые объясняют