Фаетон. Научно-фантастический роман. Книга 8. Дипломатический корпус. Валентин Альбертович Колесников

указывая на кресло у журнального столика, сказал фон Фирс, голосом не отличающимся особой мягкостью и скорее смахивающим на приказ.

      – Присаживайтесь и вы, господин фон Фирс. – Доброжелательно сказал Леонид.

      – Благодарю вас. – Отчеканил гость и плюхнулся во второе кресло. Между мужчинами, сидевшими в креслах, стоял журнальный столик, на него Фирс выложил какие-то бумаги. Леонид с любопытством наблюдал за его действиями. Воцарилась тягостная пауза.

      – Вот смотрю на вас, Леонид, и жду, когда же вы начнете меня спрашивать о цели моего визита?

      Леонид внимательно осмотрел его массивную фигуру, с трудом умещающуюся в кресле, сказал: – А все-таки, что вас привело к нам в такую рань?

      – Это касается вашего сына. – Фирс сделал умышленную паузу. Леонид выжидательно молчал, ожидая, что скажет гость?

      – У нас для особого состава нашей организации есть специальная программа, которую мы воплощаем с самого детства.

      Леонид еле сдерживался от нахлынувшего волной негодования, но продолжал усилием воли сдерживать эмоции. А гость снова не торопился. Снова длинная пауза и только затем, когда Леонид взял со столика бумаги, Фирс сказал: – Это характеристики на Дмитрия Кразимова и на вас с женой для специнтерната «ЭДЕЛЬВЕЙС». В этом интернате, детей из семей, которые мы отбираем во всем мире, обучают всему тому, что необходимо будет для продолжения их учебы в университетах мира, которые мы рекомендуем. Нам нужны образованные и хорошо подготовленные специалисты для работы с инопланетными представителями.

      – И мой сын принадлежит вам, а не нам с женой? – скрывая свое негодование, сдерживаясь от нахлынувшей досады, выдавил из себя Леонид.

      – И да и нет, если вы против мы можем не обращать на него никакого внимания. Но подумайте сами, учится все равно необходимо. А что с ним будет в будущем, священник или, в крайнем случае, охранник колонии Дигнидад. Вот и все.

      За разговором мужчины не заметили, как подошла Аня. Она слышала все, о чем говорил фон Фирс, и все, что касалось ее сына.

      – Я согласна. – Неожиданно раздался ее голос за спинами у обоих. Леонид вздрогнул, обернулся, потеплевшим взглядом встретил жену.

      – Ну, вот и хорошо. – Коротко ответил Фирс. Он по-военному встал, сказав на прощание:

      – Осенью заеду, тоесть, в конце мая, и вы поедете со мной в интернат в Сантьяго.

      – А что, обучение там с шести лет? – спросила Аня.

      – Да. Вы сможете его навещать один раз в месяц, и каникулы он всегда будет проводить в кругу семьи. – И Фирс откланялся.

      – Ты знаешь, – выждав, когда за гостем закрылась дверь, сказала Аня, – а я рада. Просто поверить не могу, как все устраивается в нашей жизни?

      Леонид философски молчал. Он был в раздумье, что кроется за этим интернатом, и что будет с ними…

      Интернат «Эдельвейс», для особо одаренных детей, тоесть для детей, родители, которых, имели хороший капитал или семейный бюджет, что позволяло