Маленькая дверь в новый мир. Александр Лопатин

живущей в этом самом старом доме нашего города, казалось даже, что он старей города не на один век. Это был частный четырехэтажный дом с почти полностью остеклённым верхним этажом. Меня всегда поражало, как солнечный свет через стеклянный свод освещает весь дом и проходы, соединяющие лестницы противоположных корпусов вдоль стены огромного четырехэтажного холла, стоя внизу которого, можно разглядеть интерьер на всех этажах.

      Я думаю, что нам тогда повезло познакомиться с Элис, и, тем более, стать её друзьями, ведь это она выбрала нас. И что она нашла во мне, скромном мальчике с заурядной внешностью, и Джиме, дерзком и смешном смуглом парне арабского происхождения, чем сильно выделялся в нашем маленьком городе. В тот день мы просто шли по улице, когда она стояла на высоком балконе и смотрела вниз, свесив свои длинные кудрявые светлые волосы. Я поднял голову вверх, и наши глаза встретились. В ту же секунду Элис спряталась от моего взгляда, а я ждал, пока она покажется снова. Она показалась, но уже на две секунды, и я не смог сдержать улыбку. Когда Элис показалась в третий раз, меня уже не было на том месте, и она стала потерянно смотреть по сторонам, разыскивая меня глазами.

      – Привет! Меня зовут Марк! – крикнул я, когда наши взгляды снова встретились.

      – Привет, – неуверенно сказала она, – я Элис.

      У Элис не было родителей, а это был дом ее дяди. По словам Элис, дядя всегда путешествовал, и кроме ее, дворецкого и приходящей кухарки в доме никого не было.

      Мы с Джимом часами напролет разглядывали разные непонятные нам вещи, предметы неизвестного происхождения, черно-белые фотографии с разными людьми и событиями, которые находились повсюду, на всех высоких стеллажах и полках. Иногда казалось, что дом – это один большой архив. Так продолжалось несколько счастливых лет моего детства, моя привязанность к Элис становилась все сильнее, но нам пришлось разлучиться, когда нам было по пятнадцать лет.

      – От дяди Джона нет вестей уже целый год… – грустным голосом сказала мне Элис.

      – И что? Это ведь не первый раз? – обеспокоенно спросил я.

      – Так долго… Первый раз! Приходил его юрист, по наставлению дяди меня отправляют в закрытую школу для девочек на три года, до совершеннолетия или до его скорейшего возращения. – Элис смотрела в пол.

      – А как же я?! – воскликнул я и сразу поправил, – мы с Джимом?

      – Я не знаю! – Элис заплакала.

      – Как же ты? – понижая тон, спросил я, поняв, что ей еще тяжелее.

      – Это наша последняя встреча! С Дядей все сложно и запутано. Возможно, мы больше не увидимся… – уже спокойным и твердым голосом сказала она, – прощай Марк!

      – Элис… – я промямлил ее имя, и мы полминуты смотрели друг на друга.

      – Мне пора… – Элис подошла к двери, – попрощайся от меня с Джимом.

      Потом я часто вспоминал тот взгляд, которым она посмотрела на меня, перед тем как зашла в дом. Еще минуту я стоял в этом фойе, соединяющем проход между дверью в холл, за которой пропала Элис и этой проклятой маленькой дверью, в которую мне предстояло выйти, скорее всего, в последний раз.

      – Ты как? – спросил меня Джим, когда я рассказал ему про Элис.

      – Я злюсь на себя! За то, что даже не обнял ее ни разу, тем более, на прощание! – огорченно ответил я, – чувство, как будто я упустил самый главный шанс в своей жизни.

      – Да, Марк, наверное, так и есть… – с доброй усмешкой сказал Джим. – Кто, черт возьми такой ее дядя, а? Почему он ломает Элис жизнь? Если он вернется, я с ним поговорю по-мужски! Обещаю тебе, братишка!

      Джим засмеялся, я тоже намеренно, подавляя желание разрыдаться. Джим всегда мог утешить и насмешить, за это и Элис подружилась с ним.

      Мои сожаления об Элис временами сменялись злостью на себя, на жизнь, на ее дядю и даже на ее саму, ведь за эти долгие три года она не написала мне ни одного письма, хотя знала мой адрес. А я так и не смог узнать ее адрес, никто не открывал мне эту маленькую дверь, сколько бы я в нее ни стучал, в первые месяцы после отъезда Элис. Потом я смирился и, как все сверстники, занялся учебой, временами пытаясь, навести справки о дяде Джоне и о его странном доме. Со временем и это рвение угасло.

      Неожиданно для всех, дом с маленькой дверью был выставлен на аукцион. Об этом писали в местной газете, среди других объявлений о купле-продаже всего, что можно купить и продать в маленьком городе. Я узнал об этом случайно, услышав разговор двух людей в магазине. Чувство отчаяния затмило мне мозг, я понял что, скорее всего, не увижу Элис, что ее дядя Джон пропал окончательно. В тот же момент я осознал, что прошло уже три года с последней встречи с Элис, последний год из них я ее почти не вспоминал, последний раз был в день ее рождения, ей, как и мне, недавно исполнилось 18 лет.

      Ближайшее время о продаже дома не было слышно ничего, кроме того, что его объявленная стоимость была неподъемной для любого жителя нашего городка. И поэтому аукцион откладывался столько раз, что я даже перестал обращать на это внимание, вероятней всего, чтоб не делать себе больно снова и снова.

      В этом году я и Джим окончили школу, и в это лето ждали