Хроники любви провинциальной. Том 3. Лики старых фотографий, или Ангельская любовь. Книга 2. Юлия Ник

смотрел. Было видно, почти как днём, его восторженное изумлённое выражение лица. Задохнувшись от неожиданности, Стаси медленно отступила от окна.

      –Ну, всё! И почему я такая идиотка? Боже мой, какой сты-ы-ыд… Как я теперь ему в глаза буду смотреть? Дурацкая луна!!!

      – Ну что, Крокодил? – Лео тряхнул головой, сбрасывая наваждение, и опустил глаза, чтобы прийти в себя. – От тебя сильно пахнет палёным. Ну ничего, у неё тоже, похоже, лепестки её расправляться начали, она так гладила себя… Голова ж ты моя квадратная! Как же бы мне утра дождаться и не свихнуться. А она там, наверное, переживает и даже не понимает, какой роскошный подарок мне сделала, дурочка ты моя нецелованная. Губы у неё точно распухнут к утру, – Леон поднял глаза, окно было тёмным, и только тюль колыхался от ветра, наталкиваясь на смутно белеющую за ним фигурку.

      – На козырёк крыши и рукой за раму, два прыжка всего…. – он усмехнулся пробежавшей пацаньей шкодливой мысли. – Нет, так не пойдёт, Крокодил. К ней надо подходить только спереди и очень медленно с раскрытой ладонью. Интересно, как долго будут рапорт рассматривать? Ну не меньше тридцати, как всегда. Хотя её же вот проверяли, месяца три назад? Когда она вообще сюда приехала-то? Ничерта не знаю, а уже обязан бы был, если в крокодилы наметился.

      –Па, а если я женюсь, ты как на это дело смотришь? – Леон рассеянно двигал фигурами по доске.

      – Смотря на ком. Не на Вете, надеюсь?

      – Па, я уже сказал про неё всё тебе. Забудь.

      – На ком тогда? – Сергей Дмитриевич снял ладью у Леона. – Ты играть думаешь? Или я зря напрягаю свои извилины?

      – Пап, ты можешь серьёзно? Что тебе эти шахматы дались? – Леон смахнул рукой все фигуры.

      – Нет, ну если так серьёзно, я – весь внимание, Лео. Кто она?

      Лео не хотел раскрывать отцу сразу, кто она. Не хотел вмешательства заранее восторженного мнения.

      – Врач, по распределению сюда направили. Я тебе о ней уже говорил. – Леон отошел к окну, не в силах справиться с волнением.

      – Это какая же? Не та, случаем, которая с тобой и общаться не хотела?

      – Та самая.

      – И что? Уже замуж за тебя согласна? Быстро девушка решения свои меняет. Что так?

      – Ничерта она не меняет. Напридумывала сказок всяких и кормит ими. Идеалистка.

      – Идеалы – это совсем не плохо. Но когда они овладевают человеком, или массой людей – они становятся страшной силой. За них на костры восходили в своё время. Или смерть всему человечеству готовили. У неё-то какие идеалы?

      – Семейные. Шаг вправо, шаг влево – расстрел!

      – А это прекрасные идеалы. Русь на этом выстояла. Чем плохо? Ты боишься своего… темперамента?

      – Да причём тут мой темперамент? Тем более, что по большей части – это анекдоты, не более того. Я боюсь? Да, боюсь. Она такая вся прозрачная, муть недопустима совсем, а желающие найдутся, обязательно. Та же Вета, она из пальца насосёт бассейн дерьма и искупает в этой грязи.

      – Ты чувствуешь за собой конкретную вину? – отец пытливо взглянул на сына.

      – Да