Секрет бабочки. Кейт Эллисон

на счет останутся незаметными для людских орд, которые перемещаются, покупают, улыбаются.

      В нескольких футах впереди я вижу ларек, заполненный музыкальными инструментами, который сразу успокаивает меня: медные тубы и изысканные валторны, свисающие с потолка, как куски поблескивающего сырого мяса. Они слишком большие, чтобы нести их домой, и слишком дорогие, чтобы покупать, но их красота и увесистость заставляют меня помечтать о том, как же хорошо покачать одну из них на руках. Их тяжесть мне приятна: они такие массивные. Не растают в воздухе.

      Я смотрю на сверкающие инструменты, когда парень в шапке «ушки медведя» – во всяком случае, я решила, что это парень, успев разглядеть только «ушки медведя» – проносится мимо, как метеор. Наши плечи соприкасаются на долгую секунду, и он отшвыривает меня назад, прямо на стоящий там стол. Я чуть не переворачиваю его, пытаясь удержаться на ногах. Все, что на нем лежало, – и дешевая бижутерия, и старые лампы, и брошки, и статуэтки, и столовые приборы, и заколки, и пуговицы, и галстуки – летит на землю.

      – Извините, – быстро говорю я, наклоняясь, чтобы поднять упавшее. Меня не интересует этот загадочный парень с «медвежьими ушками», который меня толкнул. Я полностью поглощена сокровищами, которые свалила в кучу, возможностью поднять, рассмотреть, вернуть на стол, разделить, упорядочить.

      – Все нормально, милая, – говорит продавец, тоже наклоняется, чтобы помочь мне. – Торговля здесь не очень организованная.

      Я поднимаю изящные серебряные часы с того места, где они упали, между двух салатных вилок разного цвета. Покачиваю из стороны в сторону, чтобы полюбоваться, как солнце играет на циферблате.

      Продавец видит часы, которые я держу, и на лице отражается изумление.

      – Ох, они не для продажи. – У него на груди наклейка-бейджик, на ней красными расползающимися буквами написано: «ПРИВЕТ, МЕНЯ ЗОВУТ МАРИО».

      – Но… – начинаю я. Он наклоняется вперед и практически вырывает часы из моей руки. Внезапно меня наполняет жаркая злость, которую я не могу сдержать. Набрасываюсь на него. – Не следовало вам выкладывать вещи, которые люди не могут купить, знаете ли. Это нечестно.

      – Извини, я не знаю, как эти часы сюда попали, – и Марио улыбается мне.

      Садится на корточки, тянется под карточный столик, собирает в кучку все, что под него упало, и вываливает на стол. Волосы Марио выкрашены в рыжий цвет от «Мэник Пэник»[10]. Этот цвет я часто вижу капающим со лба панков в гимнастическом зале, когда они потеют. Но староват он для старшей школы, ему лет сорок, и одет соответственно: мешковатая футболка с надписью «Джими Хендрикс», линялые джинсы, овчинная куртка.

      – Все остальное продается, – добавляет он. – Подходи и выбирай. Такой красивой девушке, как ты, я сделаю скидку.

      – Я просто смотрю, – механически отвечаю я. Думаю о том, чтобы выйти из ларька, но вещи – прекрасные вещи – зовут меня. Я продолжаю подбирать то, что упало, одновременно сортируя ожерелья, сережки и заколки. Марио смотрит на меня взглядом продавца, выискивающего наилучший способ нагреть меня.

      Среди

10

«Мэник Пэник (англ. Manic Panic) – американская компания, одна из ведущих в производстве красок для волос. Популярна среди неформальной молодежи – готов, панков и т.д.