Нужная работа. Михаил Бабкин

сюда абсолютно случайно и потому требую признать контракт недействительным! – Подождав с полминуты и не получив никакого ответа, Марвин решил все же выйти из кабины. Да и то, сколько можно стоять босиком на ледяном полу? Того гляди простынешь.

      Как оказалось, никто Марвина не встречал. Влево и вправо от кабины тянулся бесконечно длинный коридор, тихий, сумрачный, с рядами высоких дверей и портретами бородатых старцев на стенах. Кое-где между портретами тлели шары выдохшихся самосветных ламп, ничего толком не освещая, но создавая тягостное ощущение полной заброшенности. Дубовый паркетный пол, покрытый слоем пыли, лишь усиливал впечатление нежилого места.

      Впереди, перед кабиной, находилась просторная лестничная площадка с двумя уходящими вверх и вниз мраморными лестницами, с затянутой железной сеткой лифтовой шахтой между ними. На закрытой дверце лифта поблескивала бронзовая табличка с мелким, нечитаемым издали текстом.

      – Где это я? – недоуменно пробормотал Марвин, оглядываясь по сторонам. – На скотный загон точно не похоже. Заброшенный замок, что ли? Или коллективный склеп с портретами покойников? Ой не нравится мне это место, ой настораживает. – Однако отступать было некуда, не лезть же назад в холодную кабину.

      Зацепив за что-то ногой, Марвин глянул вниз. Справа от дверного проема высился столик с пыльной стопкой запечатанных в целлофан комплектов одежды; внутри каждого пакета лежала бирка с размером, выбирай что тебе нужно. Под столиком виднелись матерчатые туфли, пять или шесть пар – обувь, скорей всего, тоже была разной по величине.

      – Становится интересно, – заметил Марвин, беря подходящий комплект.

      Серая футболка с черным драконом на груди и короткие, до колен, серые штаны на резинке напоминали спортивную форму, однако привередничать не приходилось. Подобрав по размеру обувку, Марвин вновь огляделся, соображая, куда идти, – не стоять же на месте истуканом. Хотя, если честно, бродить по унылому коридору ему совершенно не хотелось. Впрочем, как и спускаться-подниматься по мрачным неосвещенным лестницам. Оставалось только одно: подтянув сползающие штаны, Марвин подошел к дверце лифта.

      На бронзовой табличке чернело строгое предупреждение: «Только для работников ОЧД». Марвин пожал плечами и надавил на кнопку вызова. Где-то далеко внизу, в шахтовой глубине, задребезжал едва слышный звонок; потарахтев секунду-другую, он умолк. И видимо, навсегда: как Марвин ни старался, как ни нажимал кнопку, на том дело закончилось – ни звонка, ни лифта. Ничего.

      Марвин постоял возле двери, рассеянно потирая подбородок, но делать было нечего, пришлось вернуться в коридор. Потоптавшись возле приемной кабины, он принял решение – пожалуй, не самое умное и не самое уместное в здешней мертвящей обстановке. Приложив ладони ко рту, Марвин громко закричал:

      – Люди-и, ау! Здесь есть хоть кто-нибудь? Черт с вами, я согласен на работу!

      Прокатившийся по коридору вопль вернулся к нему невнятным эхом, больше похожим на заунывный стон. Марвин уже собрался было, плюнув