До последней стрелы. Ольга Суханова

дней!

      – Говоришь, эта Агнес тоже к тебе неравнодушна?

      – Неравнодушна? – вскинулся Алан. – Мы – два сердца, созданных друг для друга! Мы – родные души, и без нее мне нет жизни!

      – И где завтра собираются венчать твою родную душу? Откуда и куда она поедет, много ли с ней будет людей? – начал расспрашивать разбойник. – У богатого жениха будет какое-то сопровождение? С оружием или нет? Пресвятая Дева, во что я ввязываюсь?

      – В церкви в Аденсбурге. Какое оружие, ты что? Обычная деревенская свадьба!

      – Тебе хоть есть куда привести молодую жену?

      – Что? – встрепенулся Алан.

      – Если завтра в церкви вместо жениха появишься ты – тебе есть куда привести жену? И на что жить?

      – Как я там появлюсь? – снова застонал менестрель. – Ее родители против!

      – Ах да. Нужно же спрашивать разрешения.

      Глава девятая

      Алан перестал размазывать слезы по щекам и, не отрываясь, смотрел на разбойника.

      – Значит, невеста живет в Аденсбурге, а богатый жених с сопровождающими поедет из Ноттингема? – повторил Робин.

      – Да, – вздохнул Алан. – Богатый, эх… Он сборщик податей, ему хорошо платят, да еще и наследство получил.

      – Ага. Сборщик податей, значит. Кажется, я его знаю. Ну, поедет, да не доедет.

      – Нет! – менестрель снова уронил голову на руки. – Не надо никого убивать! Лучше я умру сам, моя жизнь бесцветна без Агнес!

      – Совсем с ума сошел, – рассмеялся разбойник. – Успокойся, ни с кого даже волосок не упадет. Хватит рыдать. Иди к ручью, умойся и возвращайся обедать. И познакомься уже наконец с Ясминой.

      – Джон не успеет вернуться, он и до Лидса-то еще не добрался, – сказал Робин сарацинке, вытолкав менестреля из шатра. – Значит, у нас есть мы с тобой, Скарлет и Эмиль.

      – Возьми Теодора, – проворчал монах. – За лагерем я и один присмотрю, ну и Дик будет неподалеку. А пятеро лучше, чем четверо. Да и дело, как я понимаю, намечается доброе и не кровавое.

      – Ты прав, возьму. Вернутся Эмиль и Скарлет – соберемся и решим, как лучше. Ясми… так, а где она, только что же тут была?

      – Здесь я, здесь, – откликнулась сарацинка, проскальзывая в шатер. В руках ее была глиняная плошка с горячим мясом, вареной репой и несколькими кусками хлеба. – Держи-ка. А то сейчас вернется завтрашний жених, тебе снова придется его утешать, и поесть тебе опять не дадут.

      Мишень нарисовали углем на широкой доске и повесили на одном из дубов, обрамлявших поляну. Теодор, Дик, Марион и уже успокоившийся Алан собрались вокруг стрелков. Марион заплела причудливые косы, словно на праздник, выбрала ярко-голубое верхнее платье, подходившее к ее глазам, и надела несколько украшений из подарков Робина.

      – Ты ведь выиграешь? – проворковала она разбойнику.

      – Посмотрим.

      Он надел на лук тетиву, отошел от дуба с мишенью ярдов на пятьдесят и обернулся к остальным.

      – Начнем отсюда?

      – Давай еще подальше, – кивнул монах.

      – Я